Что происходит с концертной индустрией: рассказывает владелец промоутерской компании NCA Михаил Шурыгин

«Коммерсантъ» поговорил с владельцем петербургской промоутерской компании NCA Михаилом Шурыгиным о сложностях во время пандемии, о государственной поддержке, а также о работе клуба «Космонавт» и гастролях зарубежных артистов.

Мы выписали главные тезисы этой беседы. Почитать интервью полностью можно тут.

О концертах во время пандемии в Москве и Петербурге

«Те сложности, которые испытывали москвичи с закрытиями клубов или рейдами по ним, быстро решались. Там не было таких длительных, мучительных, но в то же время непонятных ситуаций, как в Петербурге».

О государственной поддержке

«Я готов почти по пунктам рассказать, что эта поддержка сейчас собой представляет. Зарплатная поддержка, которую мы получили (два раза по 12 тысяч рублей на сотрудника), давно закончилась. На федеральном уровне мы усилиями Ассоциации концертно-театральных и билетных организаций пролоббировали отсрочку выплат в случае переносов концертов, но эта отсрочка тоже заканчивается. И мы надеемся, что сможем ее продлить, ибо у коммерческих структур просто заканчивается возможность компенсировать людям стоимость билетов, ведь концертная деятельность не возобновилась. Льготы по налогам на текущий момент отсутствуют. Квоты, связанные с концертной работой, до недавнего времени лимитировались 25% наполняемости зала, против 50% в Москве, что было абсолютно нерентабельно».

О сложностях во время пандемии

«К сожалению, в большей степени были отмены и переносы из-за экономической целесообразности. А это означает, что штат клуба, условно 20 человек, сидит в ожидании зарплат. А если требования такие, что может прийти только 25%, нужно выдерживать санитарные нормы, а телевизор вообще говорит, что на концерты ходить нельзя, то и мероприятие может отмениться. А учредителю клуба приходится платить из своего кармана. Такое происходило во всех клубах».

О работе клуба «Космонавт» в последний год

«Фактически в последние полгода “Космонавт” был убыточен. Единственная причина, почему клуб еще открыт, это его экономическая эффективность в “лучшие времена”. Была сформирована “подушка безопасности”, которую мы как учредители решили использовать, чтобы сохранить персонал и имидж площадки — на будущее. Думаю, тем промоутерам и организаторам, у кого клуб — основной источник дохода, пришлось хуже».

О возврате денег зрителям

«Мы по чуть-чуть деньги возвращаем. Опять же, если ты из другого города, то мы безоговорочно делаем возврат денег, особенно если возникли какие-то непреодолимые обстоятельства или есть медицинская справка. Если же человек тупо подает в суд со словами “Концерт перенесли, а деньги не вернули”, то мы по закону этот суд выигрываем. Мы же гарантируем, что концерт состоится! Это не отмена. А вот если отмена — то деньги зрителям возвращаются. Но, например, мы перенесли One Republic — денег назад никто не просит! Стадионный концерт “ДДТ” — то же самое!».

Об организации гастролей зарубежных артистов

«Мы сейчас и с московскими коллегами, и напрямую обсуждаем некоторые варианты и делаем предложения артистам. Но очень осторожно. У меня предчувствие, что как раз в отношениях с зарубежными артистами сейчас начнется некоторое безумие. Появятся новые организаторы, которые, возможно, выиграют — ибо таких привозов люди ждут,— а, возможно, и проиграют. Например, сейчас, если говорить об осени, мы не готовы платить такие же гонорары, что были согласованы еще на осень 2020 года».

Об артистах, чьи концерты пока не состоятся в России

«Я бы с удовольствием привез “Океан Эльзы”, но в текущей политической ситуации это невозможно. Допустим, какие-то мракобесы протестовали у нас против Мэрилина Мэнсона, и с ними я готов бороться. Но одно дело — мракобесие, а другое — политическая неизбежность. Если бы Святослав Вакарчук не проявлял позицию, которая противоречит позиции России, я бы с ним работал. А так — зачем мне это нужно? А из ближнего зарубежья мы привозили Тиму Белорусских — чудесно».

«Я бы, например, хотел поработать с Робертом Плантом, Питером Гэбриэлом и Марком Нопфлером — но они не хотят ехать в Россию. Ну что ж».