О чем говорили на форуме Colisium

1 октября стартовал музыкальный форум Colisium Moscow 2020. Тема форума в этом году — «Что будет с концертами?». «ИМИ.Журнал» следит за тем, что происходит на событиях форума, и рассказывает о главном.  

Взаимодействие концертной индустрии с государством

Борис Титов, уполномоченный при Президенте РФ по защите прав предпринимателей: Наш институт завален десятками тысяч обращений со всей России. Многие сектора бизнеса считают ситуацию несправедливой, а себя обделенными. К ним относится и концертная индустрия. В 14 регионах действует полный запрет на массовые мероприятия, в 12 разрешены только события на открытом воздухе, в остальных тоже действуют ограничения.

После того, как Татьяна Голикова сказала, что главная причина растущего заражения — это массовые мероприятия, это было подхвачено региональными властями. Ужесточились меры в Тамбове, Белгороде, Брянске, Крыму.

Эпидемиологическая ситуация объективно ухудшается. Надеюсь, правительство инициирует новые меры поддержки и они коснутся вашей отрасли. В частности, мы ведем переговоры о прямых субсидиях на зарплаты с июня по август, но положительного ответа пока не получили. Массовые же мероприятия маловероятны — без вашей отрасли скучно, но на это рассчитывать не приходится.

Вопросы из зала: Никакой пандемии нет. Почему в метро ездить можно, а на концерты ходить нельзя? 

Борис Титов: Пандемия есть. Это однозначно. Что касается логики, то да, в некоторых решениях, на первый взгляд, логики мало. Но если вы будете просить логики, то скорее закроют метро, чем откроют массовые мероприятия.

Сергей Новиков, начальник управления Президента Российской Федерации по общественным проектам: Я с марта стараюсь помочь концертной индустрии. Мой первый и главный совет — сколотить профсоюз. Родилась ассоциация. А значит, появляется партнер, с которым государство может взаимодействовать. Кто способен внятно сформулировать государству «развилки» (если сделать так, то будет так), к тому оно и прислушается. В ситуации, где нет правил, выигрывает тот, кто придумывает правила.

Почему одним можно, а другим нельзя? Кто смог сформулировать отраслевые проблемы и поставить вопрос так, чтобы власти приняли решение в пользу наименьшего из возможных зол, тот и получил определенные привилегии. Это и авиакомпании, и метрополитен, и спортивная отрасль.

Метрополитен сумел объяснить, что, если их остановить сейчас, то потом будет практически невозможно восстановить работу. Даже если у вас так же, то из тех рассказов о проблемах, которые я слышу сегодня, это не очевидно. Очевидная логика такая: «Ну да, государство недополучит что-то в налогах, но зато не потратит их на бесплатное лечение больных». Да, желательно дать людям возможность работать, но так, чтобы система здравоохранения не «грохнулась». Вокруг этого и вся дискуссия. 

Для того, чтобы рассказать о проблемах и получить поддержку, во-первых, нужна конкретная организация — и она появляется. Во-вторых — давайте выберем самое главное. Если будет слишком много инициатив, то никакие не получат поддержки. «Дайте нам деньги на зарплаты, ЖКХ и неустойки площадкам, а еще разрешите не возвращать их за билеты», — если мы выйдем с таким набором предложений, то ни одно из них не будет услышано. Нужно выработать понятный перечень из реалистичных мер.

Презентация первой Ассоциации промоутерских и билетных компаний «КТиБО»

Спикеры:

Надежда Соловьева, председатель правления группы компаний SAV Entertainment и Русский Шоу Центр
Владимир Зубицкий, генеральный директор Русский Шоу Центр, член правления SAV Entertainment
Сергей Мурадов, основатель концертного агентства Eventation
Николай Синицын, финансовый директор концертного агентства TCI

Надежда Соловьева: В числе учредителей Ассоциации концертно-театральных мероприятий и билетных операторов — 21 компания. Это вторая попытка  сделать подобную организацию — надеюсь, последняя и удачная. Почему 21 учредитель? 100, 200 или 1000 было бы сложно и физически, и логистически.

В ассоциацию может вступить любой, кто удовлетворяет нескольким простым условиям. Это должны быть «белые» компании, платящие налоги, зарегистрированные в соответствующих органах, с чьим именем не связано больших скандалов. Те, у кого есть миллионные долги или другие пятна на репутации — не к нам.

Цель создания ассоциации — простая. Во время пандемии выяснилось, что из тех индустрий, которые на слуху, мы единственные не имели представительства ни в общественных, ни в государственных организациях. Я сама всю жизнь была апологетом подхода: нас никто не трогает — ну и замечательно. Мы сами построили свой бизнес, к государственным деньгам не прислонялись — нас не замечают, и слава богу. А пандемия нас объединила — мы вместе начали думать, что необходимо сделать, чтобы наше и без того ужасающее положение не стало еще хуже. У нас были конкретные запросы к власти.  Необходимо было принять временное постановление, увеличивающее срок возврата денег за отмененные мероприятия и разрешающее не возвращать деньги за перенесенные. Этого удалось добиться благодаря помощи премьер-министра. В мой последний визит к нему он сказал мне: «С вами приятно общаться. Но, пожалуйста, в следующий раз приходите не как частное лицо, а как представитель профессиональной организации».

Только из разговора с уполномоченным при Президенте РФ по защите прав предпринимателей Борисом Титовым я узнала, что на каждую индустрию полагается общественный уполномоченный. А у нас не просто его не было, мы даже не знали, что имеем на это право.

Создание ассоциации, занявшее у нас 4 месяца напряженной работы, — конечно, не панацея от наших проблем, но рупор и необходимый инструмент решения хотя бы некоторых из них. Мы уже привлекли внимание всех органов к нашим проблем — от президента до правительства и министерств. Весной мы считали, что к осени ситуация с пандемией «рассосется» и мы займемся другими делами. Но по факту у нас те же проблемы, что и весной, кроме постановления. Конца и края ограничениям пока не видно.

Владимир Зубицкий: Наши документы уже находятся в Министерстве юстиции. В ближайшее время мы откроем счет, выложим эти документы, опубликуем цели и задачи ассоциации, объяснить как и на каких условиях можно будет в нее вступить и сколько это будет стоить.

Надежда Соловьева: Важно помнить, что успех работы ассоциации будет зависеть от работы всех ее членов, а не только учредителей. Каждый из промоутеров должен понимать, в чем он силен и чем может помочь коллегам. Расходная часть у нас будет очень скромной.

Владимир Зубицкий: Весь бэк-офис — это исполнительный директор, два юриста (концертный и билетный) и делопроизводитель.

Сергей Мурадов: Существуют опасения, что интересы ассоциации не будут подразумевать интересы маленьких региональных промоутеров. Это не так. Будут созданы рабочие группы, отвечающие именно за их проблемы. Организация будет открытой. Общих интересов у участников индустрии больше, чем разделяющих факторов. Уверен, что еще год-два — и недоверия не останется, а конкретные решенные задачи привлекут самых разных организаторов со всей страны, и в ассоциации будет под 1000 участников. Как и во всем цивилизованном мире, у нас будет организация, в которую можно будет приходить со своими проблемами и получать конкретные преимущества от членства в ней.

Николай Синицын: У нас отличный состав учредителей. Он сбалансированный, в нем присутствуют различные компании. Думаю, именно он способен решать все важные задачи — в первую очередь, лоббирование наших интересов в правительстве и министерствах и улучшение качества работы индустрии, повышение ее прозрачности, недопущение к работе компаний с долгами и негативной репутацией.

Сергей Мурадов (основатель концертного агентства Eventation) — об альтернативных заработках и сложностях работы с иностранными артистами в период пандемии 

Сергей Мурадов: Наша индустрия получила больший удар, чем остальные отрасли. Сильнее всех пострадали те, кому было дороже всего заморозить свою деятельность. В марте-апреле казалось, что умрут маленькие игроки. Но потом вышли новости о сокращении на 40% зарплатного фонда Live Nation. Стало ясно, что таким монстрам намного дороже заморозить свою деятельность — у них на балансе огромные инфраструктурные комплексы и тысячи сотрудников, которым надо платить зарплату. 

У нас в регионах у многих промоутеров и сотрудников-то нет — люди с ними работают проектно. А к концу лета уже начало казаться, что все наповал убиты — и маленькие, и большие. Однако, как уже не раз говорили, каждая компания должна найти себе применение и в этих условиях.

Например, у нас есть подразделение Truemerch, которое занимаемся мерчем. Мы открыли магазин, заключили эксклюзивные сделки с мировыми артистами о продаже их продукции. Перевели и выпустили комикс о группе Skillet.

Денег мы вряд ли заработаем, не имея возможности заниматься основной деятельностью на полную катушку. Главное — хотя бы не разучиться работать за это время. 

Я думаю, концерты российских артистов возобновятся весной, но мы заточены на международных артистов. Вряд ли для нас весна уже будет полноценным рабочим периодом.

Сергей Бабич, организатор форума Colisium: А как выживать большим концертным агентствам? Особенно тем, кто работает с иностранцами.

Сергей Мурадов: Самое главное — просто терпеть и ждать. Если есть смежные бизнесы — надо пробовать развивать их.

Следующий год будет плотным. Если в обычный год бывает 100 мероприятий, то на следующий год их станет 200 из-за переносов. Покупательская способность упадет — из-за этого фактора, плюс тех, кто предпочтет воздержаться от посещения мероприятий из-за все еще сохраняющегося риска заразиться коронавирусом.

Сергей Бабич: А штучные продажи на 2021-й идут?

Сергей Мурадов: Идут. Но даже у KOЯN или Nightwish они пока совсем «грустные».  Такие, как будто только разогревающая группа анонсирована. Сейчас, полагаю, большинство думает не о продажах, а о возвратах.

Промоутеры на форуме Colisium — о ценах на билеты в период кризиса

Сергей Бабич, организатор форума Colisium: Будут ли какие-то скидки на билеты в период кризиса? ГЛАВCLUB, я помню, в свое время стартовал со сторублевых билетов.

Наталья Шиняева, арт-директор ГЛАВCLUB GREEN CONCERT: Сейчас аналогом тех ста рублей являются 500. У нас есть абонементы. Есть билеты на две персоны со скидкой. Есть на четверых — с условием, что обязательно вместе заходить.

Сергей Бабич: Когда билеты недорогие, основная касса делается на баре?

Наталья Шиняева: Условно говоря, посетитель, заплативший 500 рублей за вход, оставляет 1000 в баре.

Сергей Бабич: А если бы сам билет стоил 1500 рублей, его бы не купили?

Наталья Шиняева: Этого мы не знаем. Мы делаем концерты не только в своем клубе, но только у себя можем продавать билеты по 500 рублей, так как нас «прикрывает» бар.

Сергей Мурадов, основатель концертного агентства Eventation: При работе с международными артистами цены на билеты в рублях фиксируются в договоре (а гонорар при этом — в долларах).

Сергей Бабич: Прекрасно.

Сергей Мурадов: Так что если и будут изменения, то только на повышение. Падение рубля надо компенсировать. Некоторые контракты допускают понижение цен на билеты, но промоутерам это вряд ли что-то даст. Большинство наших посетителей — фанаты. Они в любом случае купят билеты. Главное — устанавливать цены в разумных пределах.

Сергей Бабич: Могут ли концерт отмениться из-за обвала рубля?

Сергей Мурадов: Нет, так как нам в любом случае придется выплачивать полный гонорар. Когда в 2014 году рубль обвалился, некоторые концерты не выходили в ноль даже при солдауте. При переговорах с агентами артистов о скидках мы получали дипломатичные отказы. 

Татьяна Самойлова, арт-холдинг Ангажемент, Екатеринбург: Мы работаем с театром, у которого своя специфика. Из-за размера площадок приходится давать по несколько концертов подряд, что делает расходы на аренду более высокими. Плюс труппы связаны репертуарными обязательствами, из-за чего сложнее организовывать переносы. Поэтому мы цены не снижали, а наоборот оставили в продаже билеты по ценам от средних до высоких.

Дискуссия «Артисты в поддержку музыкальной индустрии»

Спикеры:

Александр Розенбаум, Народный артист России
Михаил Шуфутинский, Заслуженный Артист России
Евгений Гришковец, киноактер, театральный режиссер, писатель, драматург

Модератор:
Сергей Бабич, организатор форума Colisium

Бабич: Насколько тяжело пришлось артистам в последние полгода?

Розенбаум: Так же тяжело, как и обычным людям. Я человек творческий, пишущий. Мне было, чем себя занять. Что касается концертной индустрии — это сфера, в которой трудятся сотни тысяч людей. Я только маленький винтик в этой системе. 

Я был в театре и кино, куда пускают зрителей (не говоря уже о ежедневном 8-миллионном провозе в метро). И я хочу, чтобы мне объяснили, чем они отличаются от концертных залов. 

Еще раз повторю то, что говорил в разошедшемся в интернете фрагменте интервью. Насколько я знаю, в Германии концертов не будет до 2021 года. Все это поняли и начинают обдумывать, чем заниматься. А нам ничего не объявили. Правила непонятны. Где-то концерты разрешены — например, сегодня я лечу в Казань, где завтра буду выступать. А что делать с другими городами?

Если театры и кино работают, то дайте работать и концертным организаторам. Просто расскажите, что делать дальше. Я как законопослушный гражданин буду дальше думать, что делать мне, моим музыкантам, моим организаторам — то есть вам. Я хочу определенности. Хочу, чтобы со мной говорили как с грамотным человеком, а не с быдляком, которому вообще не надо ничего объяснять.

Шуфутинский: Любой концерт — это культурное событие для конкретного поселка, города и в целом для страны. Эти культурные события прекращаются. А значит, культура будет падать и исчезать. Мы понимаем все медицинские аспекты. Но другим отраслям человеческой деятельности как-то удается выживать, и более того, им помогают. А нам — нет. И нет определенности. Около 40 концертов у меня перенеслись на следующий год. Но насколько вероятно, что они пройдут и в следующем году — неясно. Да, нам приходится помогать нашим музыкантам и другим людям, которые делали для нас работу много лет — так же, как и любому человеку бизнеса приходится содержать своих работников. Они нам дороги. Но любой запас иссякает — бесконечно это продолжаться не может. Почему нам ничего не говорят?

Маленький пример. Август. Самолет «Москва — Симферополь». Все сидят друг на друге. Ялта. Продали на концерт вдвое меньше билетов, чтобы все сидели через одного. Но в самолете всем можно сидеть как угодно. В аптеке, магазине и так далее — можно стоять рядом. А на концертах — нет. Есть ли объяснение, почему все так, а не иначе?

Реплика из зала: Любая отрасль сейчас (рестораны, отели, туризм) сопряжена с рисками. Про концерты просто решили, что это не предмет первой необходимости. Но давайте вспомним 7-ю симфонию Шостаковича, которая дала ленинградцам волю жить и бороться... Дайте людям возможность самим решать, идти ли им на концерт, понимая риск для здоровья. Может, кто-то откажется от хлебушка, но на концерт Шуфутинского сходит.

Розенбаум: Это лирика. Мы индивидуальные предприниматели. Концертная деятельность — это бизнес. С этой стороны надо заходить и искать защиты. Минкульт — это не самая понятная для нас организация, они занимаются другими вопросами.

Как мне думается (и я говорил об этом с сочувствующими нам государственными людьми), идти надо с точки зрения защиты предпринимательства. У нас с вами нет профсоюза или другой организации, которая могла бы выступить в нашу защиту, кроме, как ни странно, организаций, которые защищают частное предпринимательство.

Бабич: Именно такая ассоциация создается прямо в эти дни.

Розенбаум: Замечательно.

Гришковец: Я тоже индивидуальный предприниматель. Я выступаю в театрах — а они все государственные. И для них невыгодно устанавливать 50-процентную рассадку. Люди, которые там работают, понимают, что это очковтирательство. Чтобы, соблюдая социальную дистанцию, в театр зашли посетители, нужен час. А есть еще вешалка, буфет.

Я считаю, что происходит социальное предательство культуры, исполнительского искусства. Мы как социальная группа для государства не существуем. Официантов в одной Москве больше, чем артистов по всей стране. Поэтому мы как социальная группа не рассматриваемся. Бани, рестораны, караоке открылись, ночные клубы битком. А у нас просто нет лоббиста. Пусть наш министр культуры хоть раз бы выступил и сказал слова сочувствия. Не выступает. В Европе артистам и работникам концертной индустрии платят компенсации, выражают солидарность с ними. Я живу рядом с литовской границей, вижу это. В Литве культурных работников больше, чем у нас, втрое на душу населения. Чудовищная обида — вот мои эмоции. Театры и концертные залы — это что, самое токсичное место?

Мы ощущаем себя токсичными людьми. Сейчас кризис. А мы предмет роскоши, без которого можно обойтись.

А ведь мы живые люди и при этом весьма чувствительные. С 12 марта я впервые вышел на сцену вчера. А все остальные спектакли отменены. Сейчас и билеты не покупают, так как боятся отмены в любой момент. Я ощущаю себя преданным — не зрителями, а своим государством.

Почему-то все книжные закрыли, а алкомаркеты работали. Получается, книгу купить опаснее, чем бутылку водки.

Вопрос из зала: Я ваш коллега из Беларуси. Поверьте, бывает и хуже. У вас проблемы с концертной индустрией, а у нас если на 15 суток не посадили — уже хорошо. Может, без государства как-то все решать — самим? Green Day вот вертикальный концерт сделали.

Розенбаум: Я тоже недавно делал концерт на крыше. Квартирники, накрышники — это хорошо. Но мы ничего не просим у государства. Мы просим только разъяснить наше положение. В Ленинграде прошли два концерта. Один дал Гергиев, другой — Ролдугин. Мы с уважением относимся к обоим, но понимаем подоплеку. В Крыму был большой мотофестиваль. Там все на шеях друг у друга сидели — это нормально. Нам не это нужно. Нам нужны нормальные концерты.

Гришковец: Вы нам предлагаете, отказавшись от государства, совершить преступление? Все театры государственные. Вся наша работа регламентирована.

Шуфутинский: Представители концертных организаций — вам была оказана государственная поддержка?

Зал (хором): Нет!

Шуфутинский: Когда мы продаем билеты на ползала — сбор в два раза меньше. Продажи билетов не покрывают аренду зала, звука, света, работу касс, логистику, гонорар артиста и так далее. Можно сказать артистам: уменьшите гонорар — живите хуже, чем привыкли. А может, лучше государству ввести субсидии владельцам помещений, чтобы эти помещения дешевле можно было взять в аренду?

Гришковец: Рассадка 50-процентная, а аренда осталась прежней. Билеты уже проданы в марте-апреле. Мне, получается, надо по два спектакля отыграть? Или поднять цену на билеты? Тогда люди не смогут их купить.

Когда все встало в марте, я приходил к театру в каждом городе, где были запланированы концерты, и разговаривал с людьми, просил их не сдавать билеты — хотел поддержать коллег-организаторов. Нам обязательно нужна помощь. Индустрия сейчас в непонятном состоянии. Жизнь артиста плановая — а мы ничего не можем планировать. Плюс внутреннее ощущение обесценивания. Вроде полгода не работаю — а никто не умер. Значит, можно и без искусства обойтись? А артисты все — чувствительные люди. С нами хотя бы надо разговаривать.

Владимир, концертное агентство «РосГастроли»: Один артист дал мне приличную скидку, почти в половину. Сначала я обрадовался, но потом понял, что даже при таком раскладе не смогу работать. Не может «двигаться» по стоимости только артист. Все должны «двигаться».

Из зала: И авиакомпании!

Шуфутинский: Толчок должен быть сверху.

Розенбаум: На ноябрь продаются билеты на мои концерты. Но люди не покупают. Потому что ничего не понятно.

Реплика из зала: Рестораны, фитнес-клубы, отели, поезда, самолеты — везде люди. А концерты проводить невозможно. После пандемии выяснится, что можно и без них, что концерты — удел избранных. И мы этих избранных знаем. И знаем, сколько концертов прошло у нас в Нижнем Новгороде неофициально для этих избранных.

Розенбаум: Страдают еще и филармонии, например. А в них трудятся водители, швеи-мотористки, гардеробщицы. Их никто не защищает. Нам нужен профсоюз.

Руслан Михайленко, концертное агентство «МИР»: Мы на юге так и сделали. Минкульт нас не услышал. А через разговор на языке денег нас услышали. В 2019 году мы выплатили порядка 40 миллионов рублей налогов. А в этом году понесли около 100 млн реальных, документально подтвержденных расходов. И когда я об этом рассказал, власти поняли, что они от нас в 2020-м эти миллионы недополучат. После переговоров одно из моих предприятий получило льготный кредит под полтора процента. И сейчас мы, концертные организаторы и билетные операторы, регистрируем профсоюз на федеральном уровне. Этот посыл обращения к власти через деньги и налоги начинает работать. К сожалению, нам не хватает мощных медийных лоббистов. Мы-то за кулисами — власти и не вспоминают, что мы существуем.

Половина контента создается на деньги государства — на это тратят миллиарды. А половина — нами. Мы деньги только приносим, а не требуем. Мы хотим создать попечительский совет. Вы готовы нам помогать, оказывая медийную поддержку? 

Розенбаум: Любой болеющий за родную страну человек готов был бы вам помочь. Чего тут бояться? Мы же не за антиконституционный переворот. 

Мораль — это очень здорово. Но ее легко игнорировать. Например, я в свое время выступал против детской порнографии. Но ничего не добился — лобби, которое за этим стоит и зарабатывает на этом деньги, перевесило.

Гришковец: Мы готовы содействовать. Формулируйте задачу — а мы озвучим.