«Фольклор — это не кокошники на сцене ДК»: большое интервью с hodíla ízba

Неофолк-группа hodíla ízba смешивает традиционные темы из русского фольклора с современным звучанием — джазом, электроникой, фьюжном. 15 июля группа выпустила второй альбом, «Обряды», взяв за основу песни, связанные с переходными этапами в жизни предков. «ИМИ.Журнал» поговорил с участниками группы о том, почему возрос интерес аудитории к народной музыке, что нужно сделать, чтобы выиграть грант на свое творчество и уложиться в бюджет при записи альбома, и какой должна быть фолк-сцена в России.  

В последнее время появляется все больше фолк-проектов: Zventa Sventana, The Settlers, hodíla ízba. С чем можно связать такой интерес к народной музыке?

Марина Рожкова (вокал): Мне кажется, что фолк всегда был актуален в России, просто в какой-то момент его истинный смысл исказился. Так вышло, что власти СССР решили заменить русский фольклор на искусственный развлекательный жанр, забрав у человека мудрость и опыт предков. Получилась та «народная культура», с которой мы все знакомы. Сейчас, мне кажется, люди начали интересоваться, что же все-таки произошло, неужели ничего другого не было, неужели традиции всех других стран такие крутые, а наши — это кокошники с одинаковыми сарафанами, и все. Также я думаю, что популяризация фолка связана еще и с тем, что власть уже не ставит таких жестких рамок, определяющих, каким должен быть русский фольклор. Народ начал двигать эти границы и узнавать больше.

Андроник Хачиян (худрук): Фольклор претерпел гонения еще в царские времена во второй половине XIX века. Балалайку стали презирать в высшем обществе, мол, на ней только «балакать» можно, бренчать. Профессиональные музыканты насмехались над ней. Ее не брали в оркестр, балалаечников называли «музыкальными клоунами». А она ведь была главным инструментом, саундтреком ко всем народным ритуалам — и на свадьбе, и на похоронах. Народ в итоге тоже забросил ее, решил, что надо в поле пахать, некогда валять дурака. Вот и мы на первом альбоме ее использовали, а на втором окончательно заменили ее гитарой.

Почему вы выбрали этот жанр?

Марина Рожкова (вокал): Вокальная часть группы hodíla ízba занимается фольклором с детства, и основная трансляция жанра происходила от нас. Создающаяся вокруг музыка украшала то, что в центре, а в центре был фолк.  

Тимур Некрасов (саксофон): На мой взгляд, встреча фольклора с другими жанрами происходила всегда. Например, были такие коллективы, как Moscow Art Trio, —  Альперин, Шилклопер и Старостин. Просто сейчас стало больше музыкантов, стало больше стилей, больше молодежи, которая профессионально владеет электронными инструментами, и этот процесс происходит сам собой. С нами так и получилось: кто-то из нас учился джазу, кто-то — фольклору и чему-то современному. Однажды мы встретились на джеме, потом сделали продукт, и появился зритель, который готов это воспринимать. В фольклоре столько актуальных тем в текстах, остается только добавить продакшен. К тому же у всех есть бабушки и дедушки, все мы помним о каких-то мистических и странных историях из народных сказок.

Андроник Хачиян (худрук): Но я думаю, что, если бы не фестиваль New/Open (hodíla ízba выиграла грант на запись альбома в 2020 и 2021 годах. — Прим. «ИМИ.Журнала»), мы бы и не узнали о том, что сейчас так много фолковых групп. Там мы столкнулись и с The Settlers, и c Pole, и с «Где-то там» — так или иначе, на New/Open много артистов, которые заигрывают с традициями. А потом оказалось, что по всей стране есть еще очень много фестивалей, которые поддерживают традиционное ремесло, музыку, танцы — вот это все. 

Денис Ситнов (гитара): Уверен, что среди многих групп, которые появлялись в последние годы, работал довольно циничный подход: какую музыку можно экспортировать. Они хотят попасть на зарубежный рынок, понимают, что там хорошо идет ритмическая культурная специфика. Но в случае с hodíla ízba это не надуманный фолк: сердце проекта — наши замечательные вокалистки, которые объединены одним опытом познания фольклора. hodíla ízba несет в себе аутентичное зерно наследия, а уже вокруг него музыканты выстраивают некий новый переосмысляющий концепт.

Как появилась hodíla ízba? У вас в составе одиннадцать участников — как удалось всех собрать?

Андроник Хачиян (худрук): Мы с моим другом Андриешем Гандрабуром работали в клубе Squat ¾ и пытались его сделать приличным местом. Решили по понедельникам ставить в расписание джаз. Тогда у нас была еще музыкальная школа DOS, и там учился Женя Symfusion Анучин. Он собрал команду, и по понедельникам ребята, в том числе Тимур, устраивали настоящий джаз-рейв. Я показал им песни Sofi Tukker «Drinkee» и Jain «Makeba» и спросил: «Так можете?» Они ответили, что да, и дальше на протяжении года заводили народ в начале недели: человек восемьдесят прыгало в маленьком красивом зале бывших бань, как на рейве. Это было одно из счастливейших музыкальных времен, но не менее счастливое, чем сейчас. Я позвал ребят играть на фестиваль «Человек мира» в Суздаль, а в момент их выступления ко мне подошли девчонки и сказали: «Можно мы с ними поджемим?» Женя согласился, и сразу после выступления я подошел, сказал, что никогда музыкой не занимался, но хочу сделать группу. Ребята были не против. Самое интересное, что у этой ситуации была предыстория. Оказывается, во время фестиваля к девчонкам подошел местный звукореж из Владимира и предложил им поджемить с ребятами. Девочки заинтересовались, и их отправили ко мне. То есть на самом деле группа появилась благодаря звукорежиссеру из Владимира. Я его потом благодарил, писал ему через год, когда узнал эту историю от девчонок из интервью, и сказал, что он может прийти бесплатно на любой наш концерт.

Можно ли в таком случае назвать проект hodíla ízba продюсерским? 

Тимур Некрасов (саксофон): Думаю, без продюсера все так хорошо бы не срослось. 

Денис Ситнов (гитара): Называть hodíla ízba продюсерским проектом — это немного огрубление. Благодаря наследию российского музыкального бизнеса у нас есть ассоциация с тем, что продюсер — это некий бизнесмен в фешенебельной одежде, который говорит: «Ребята, вы такие классные, давайте я дам вам денег и вы будете делать то, что мне нравится». В западном же понимании продюсер — это саунд-продюсер, человек, который сидит за пультом и говорит: «Ребята, у меня есть видение, я знаю, как вас всех использовать, какие нужны краски, точки, звуки». В этом плане hodíla ízba не попадает ни под одно из описаний продюсерского проекта. На самом деле, слово «худрук» для того, что делает Андроник, наиболее подходящее, пусть и немного отдающее самоиронией.

Что касается 11 человек, то надо понимать, что это полный состав. Сейчас наше ядро довольно эффективно ужалось. У нас есть четыре вокалистки — не просто прекрасные девушки с красивыми тембрами, но и кладезь знаний, они — наша точка входа в фольклорный мир. Девушки заглядывают в эту хтоническую воронку и приносят оттуда потоки энергии в виде песен, сто-, двухсот-, трехсотлетней давности и говорят: «Вот, ребята, есть такая вещь». И центровые ребята — Тимур, Паша Паньковский, который сделал львиную долю работы над аранжировками на новом нашем альбоме — и я говорим: «Ок, а о чем эта вещь?» Девушки отвечают: «Об этом». После этого мы предлагаем варианты, как это может звучать. Андроник слушает и отвечает: «Прикольно» или «Нет, давайте еще подумаем». Вот так эта махина и работает. 

Получается, что остальные участники подтягиваются только в момент записи и живых выступлений?

Денис Ситнов (гитара): Что-то в этом духе. Опять же, это оптимизация нашей деятельности. Например, наш последний альбом во многом построен на электронных фактурах, семплах и лупах. Это вещи, которые было проще сделать в довольно сжатые сроки, не выходя из студийной комнаты и не привлекая большого количества арендованного оборудования. При этом у альбома довольно скелетные фактуры, они располагают к разукрашиванию в живом формате. Соответственно, на альбоме слушатель получает один опыт, на концерте — другой. Я считаю, что это правильно: скучно, когда артист на записи и вживую звучит идентично. Спрашивается, зачем я покупал билет?

Андроник Хачиян (худрук): В самом начале наша музыка была сделана под живое исполнение. Было понятно, что ее не перенести в наушники людям: перед слушателем нет девчонок, нет саксофона, драйва. Для записи хотелось сделать музыку, которую можно будет слушать. Второй альбом в этом смысле сработал лучше предыдущего: под него ты с удовольствием сидишь дома один и горюешь, а потом едешь на концерт и получаешь совершенно другой катарсический опыт от этого всего движа.

Денис Ситнов (гитара): У нас два формата существования: индивидуальное горевание и массовая истерия. (Смеются)

Можно ли это назвать стратегией группы?

(Все вместе): Да.

С текстами все ясно. А чем вы вдохновляетесь в музыкальном плане? 

Денис Ситнов (гитара): Скажем так, мы все не говорим по-старорусски и, когда девушки приносят нам материал, просим расшифровать, о чем вообще эта вещь. Отталкиваясь от того, о чем эта песня и в каких жизненных ситуациях она применялась, мы обращаемся к своему внутреннему опыту, к своей наслушанности и наигранности и начинаем думать, какие из этих средств выражения больше всего подходят концепту. 

Как была устроена работа над новым альбомом?

Тимур Некрасов (саксофон): В этот раз получилось так, что нельзя было принести с собой в студию какую-то котомку с идеями и развесить их, как игрушки на елку. Мы отталкивались от того, что есть песня и надо понять, какое сейчас у тебя от нее настроение. Мы пробовали связывать то, что мы сейчас чувствуем, с песней, записывали разные элементы. Порой получались очень непривычные сочетания: к примеру, в песне «Кудри» наш Паша услышал пульсацию и сделал ее в размере три четверти, двенадцать восьмых, и она стала совершенно другой. 

Андроник Хачиян (худрук): В отличие от прошлого года, когда мы шли от музыки, в этот раз мы отталкивались от текста, от характера пения, потому что внутри этих песен есть уже и ритм, и гармония. В этот раз мы искали то, что там уже спрятано, а не насаживали какие-то внешние штуки.

Марина Рожкова (вокал): Круто, что в этот раз встретилась ладовая система фольклора и тональная система всей музыки, что они начали «общаться». Это невероятный опыт, и я очень благодарна нашим музыкантам за то, что они пошли нам навстречу. 

Андроник Хачиян (худрук): Девчонки об этом говорили уже давно, а я незадолго до того, как мы приступили к этому альбому, поговорил с композитором-иранцем, и он сказал: «Что вы все насаживаете и насаживаете что-то сверху? Вон послушай, там уже все есть, оттуда и берите!» И девчонки, конечно, дико обрадовались, что на альбоме это получилось.

Денис Ситнов (гитара): Есть прозрачность, есть краткость. Альбом называется «Обряды», и он сухо проходит по нескольким важнейшим вехам человеческой жизни, от рождения до смерти. И все равно в этом путешествии есть три свадебные песни, но они все абсолютно разные и показывают, как по-разному можно относиться к этому важнейшему институту. 

Андроник Хачиян (худрук): При этом мы еще потратили больше времени на этот альбом. Первый мы вообще впопыхах доделали: за десять дней свели 11 треков. Это было, конечно…

Денис Ситнов (гитара): Он называется «Ходуном», но мы могли его назвать «Впопыхах».

Вопрос к Андронику. У вас богатый культурный бэкграунд: вы актер Театра.doc и арт-директор клуба «Дом 16». Он как-то помогал продвинуть группу в начале ее становления?

Андроник Хачиян (худрук): Безусловно. Через три месяца после появления группы у нас уже было выступление на ММКФ, а спустя несколько месяцев мы по знакомству с театралами сделали большой концерт в Театре наций. Самые первые концерты тоже, конечно, случились по дружбе с продюсерами из творческих индустрий — когда позвали, у нас даже не было материала. Плюс мой собственный бэкграунд графического дизайнера и создателя видео помогли нам с визуальным оформлением. 

В чем основные сложности гастролей коллектива из 11 человек?  

Андроник Хачиян (худрук): Пока ты никому не известен, никто не повезет на фестиваль 11 человек. Первые годы у нас, конечно, были с этим сложности: нас приглашали на фестивали, а потом все обламывалось на этапе бюджетирования со стороны заказчика. Мы стараемся как можно больше участвовать в разных событиях и идем на уступки. Единственный вариант — становиться суперизвестными, чтобы гонорары увеличивались и увеличивались бюджеты на нас. И на первый, и на второй New/Open я возил группу за свой счет, не зная, получим мы грант или нет. Безусловно, это риск.

Тимур Некрасов (саксофон): Надо сказать, что мы придумали, как выступать и в полном составе, и с минимальным набором участников. 

Андроник Хачиян (худрук): В этом году девчонки на Ural Music Night выступали вообще без ребят, чисто с плейбеком, и получилось неплохо. Но там изначально был формат сидячего концерта в джаз-кафе.  

Денис Ситнов (гитара): Наш опыт начинающей группы из 11 человек скорее история от противного. Если у вас есть возможность не собирать на начальном этапе такой большой коллектив — не собирайте. (Смеются.) 

А как устроена экономика релизов? Как уложиться в грант от New/Open и при этом выпустить качественный альбом? 

Андроник Хачиян (худрук): Никак. (Смеется.) Ты не укладываешься в бюджет. В прошлом году мы получили 500 тысяч гранта, а на альбом потратили почти 900 — я только в прошлом месяце закрыл кредит, который пришлось взять на запись. На втором альбоме нам удалось все сделать чуть более компактно, но мы снова вышли из бюджета: 600 тысяч рублей на такую большую группу — это, конечно, недостаточно. На пиар денег просто не остается — на него в итоге мы потратили тысяч 150 дополнительно.

Получается, что hodíla ízba — это скорее чисто творческий, чем коммерческий проект?  

Андроник Хачиян (худрук): Если бы не ситуация этого года, мы бы поехали на международный фестиваль во Франции и стали бы распространяться за границей, увеличивая наши стримы и получая какие-то понятные деньги. В прошлом году за прослушивания мы получили около 150 долларов. В этом году по стратегии должно было быть лучше. Конечно, мы хотим зарабатывать деньги — будем Россию завоевывать.

Стал ли интерес к российскому фолку за рубежом меньше?

Тимур Некрасов (саксофон): Слышал, что в Берлине полно афиш группы Zventa Sventana и других наших фольклорных артистов тоже, так что интерес не угас.

Марина Рожкова (вокал): Мне кажется, за рубежом людям, пресытившимся местной музыкой, наоборот, интереснее слушать необычные новые жанры.

Андроник Хачиян (худрук): Билли Айлиш уже не та… 

Как вы находите слушателей среди зарубежной аудитории стримингов?

Андроник Хачиян (худрук): В прошлом году мы попали в 20 классных международных плейлистов в Spotify. Один только плейлист принес где-то 20–30 тысяч прослушиваний. Сейчас по понятной причине редакторы с небольшой охотой берут русскую музыку, даже наша международная менеджер пока говорит: «Тише-тише».

Вернемся к New/Open. Вы участвовали в конкурсе два раза и оба раза получили грант. Как вам это удалось? 

Андроник Хачиян (худрук): Выделяешь ящик шампанского на жюри… (Смеются) 

Денис Ситнов (гитара): Совет для участников таких конкурсов один, и он очень мутный. Вам нужно понравиться. Как вы это сделаете — вам решать. 

Андроник Хачиян (худрук): Но слишком сильно стараться тоже не надо, все должно выглядеть натурально. У нас довольно легко получилось, пусть и с небольшой нервотрепкой. Все было сделано на ходу, и последняя репетиция закончилась за полчаса до выступления в Екатеринбурге. 

Денис Ситнов (гитара): Честно скажу, я не верил, что у нас получится. Теперь это уже можно говорить, потому что получилось, но тогда это казалось нереальным. 

Тимур Некрасов (саксофон): В начале 2022-го нам надо было сделать что-то такое классное, зажигательное, что всех вдохновит. А ты сидишь угрюмый и думаешь: «Где всех собрать? Ты там после ковида вообще жив или нет?» И все-таки мы как-то собрались, причем на одной репетиции были одни музыканты, на другой — другие… Но все равно все получилось.

Андроник Хачиян (худрук): Безусловно, нас спасает то, что у нас сплошные профессионалы в команде. В этом смысле мы немолодая команда: по истории самой группы — да, но у каждого участника за спиной свой опыт. Мы всегда найдем способ, как выступить классно с минимальными средствами. В итоге мы выбрали две песни, решили, что лучше меньше, но лучше, не будем засорять эфир. Еще у нас были разные по настроению песни: «Ворон» и «Вы послушайте». Одна рекрутская, грустная, другая свадебная, задорная. И на этом контрасте все красиво оделись в черное. (Смеется.) Бэкграунд всегда хорошо работает.  

Денис Ситнов (гитара): Вообще, подготовиться с точки зрения визуальной презентации — хороший совет для музыкантов. Есть, конечно, очарование и в духе Мака ДеМарко, когда вы максимально простые, понятные, только что слезли с дальнобойной машины на заправке и пошли играть. Главное, чтобы в вашем образе была видна индивидуальность. Подумайте о том, какое визуальное оформление полностью соответствует вашему музыкальному наполнению, и постарайтесь к нему максимально приблизиться. Иными словами, подберите соответствующую аутентичную оболочку своему звучанию.

Андроник Хачиян (худрук): На New/Open еще нужно защитить презентацию проекта. В прошлом году я детально сделал разбор каждой траты, а потом за пять минут до выступления поменял порядок всего, увидев, как презентуются другие. В этот раз в моей презентации было четыре слайда. На одном были наши достижения по первому альбому, а потом концепция нового альбома «Обряды» на полутора страницах, то, что нам нужно в этом году, и результаты, которых мы собираемся достичь. Это один из способов выступления — показать минимальное количество информации, приковав остальное внимание к себе и своему рассказу о группе. Поэтому мой совет музыкантам — подумайте про презентацию себя на защите: можно дурака валять, а можно быть очень серьезным, кому что подходит. 

1 марта в группе hodíla ízba во «ВКонтакте» вы написали, что решили продолжить работу над альбомом, «вложив в него всю боль и надежду на мир», и добавили, что «тратить деньги государства (то есть наши налоги) на что-то искреннее нам кажется очень важным и правильным». 7 июля организатор New/Open и Ural Music Night Евгений Горенбург напомнил, что фестиваль проводится в том числе на деньги Фонда поддержки культурных инициатив президента России. В завершение своей речи Горенбург задался вопросом: «Если вы что-то имеете против политики президента, как вы будете выступать на таком фестивале?»

Вы продолжите участвовать в мероприятиях Ural Music Night и New/Open после высказываний организатора? Кажется, что позиция группы и Горенбурга кардинально противоположны в этом вопросе.

Андроник Хачиян (худрук): Это его личное мнение. То, что говорится от лица Ural Music Night, — это одно дело, а что говорится лично им — другое. Он спросил, не смущают ли артистов высказывания против политики президента, если при этом они что-то делают на его деньги. Я скажу, что нет, не смущают, потому что хорошо, когда эти деньги тратятся на что-то прекрасное. И мы этим и занимаемся. И если эти деньги могут немного нивелировать эмоциональный фон и спасти человека хотя бы на пять минут, то замечательно. Все остальное, что он сказал, — его дело. Не знаю, как держать огромный бизнес в России, и особенно в эти времена. Спасибо ему огромное за то, что они делают. А мы потратили деньги президента на что-то живое.

Как сейчас было организовано продвижение альбома?

Андроник Хачиян (худрук): У меня есть небольшая команда — Катя Пойменова и Оля Чучадеева, они занимались пиаром. В целом это было заранее все продумано, но были сложности из-за того, что многие медиа закрылись. Прослушивания в Spotify тоже упали в пять-десять раз, нет возможности рекламироваться в Instagram (компания Meta, которой принадлежат Facebook и Instagram, признана властями России экстремистской, ее деятельность на территории РФ запрещена. — Прим. «ИМИ.Журнала»), а это всегда был наш основной канал связи. Мы сделали упор на «ВКонтакте», и это сработало. Мой совет — занимайтесь «ВКонтакте», развивайте страницу, общайтесь с аудиторией: это те люди, которые потом будут за вас горой.

Есть ли шанс, что сейчас в России сформируется полноценная фолк-сцена? 

Денис Ситнов (гитара): Сцена уже есть, но будет хуже, если она еще больше формализуется и подключится больше центров влияния. Я бы не хотел видеть фольклорный аналог «Нашествия», потому что это было бы… неправильно.

Тимур Некрасов (саксофон): У нас, по-моему, довольно сильно развита фольклорная индустрия, просто у нее другая направленность, надо немного обновлять кровь. Я учился в Гнесинке, там народное отделение имеет гораздо большую поддержку государства, чем джазовое. Народники — это вообще мощь. Это гигантский фундамент, который должен как-то переродиться и пойти дальше, учитывая все лучшее, что уже накопилось. 

Денис Ситнов (гитара): Хотелось бы большего подключения активной молодой аудитории, которая понимает, что фольклор — это не кокошники на сцене ДК. Нужно понять, что русский фольклор — это не «вставьте имя известного эстрадного поп-фолк-исполнителя сюда», а огромный котлован эмоций и страданий, тягот и чаяний разных поколений, который столь же актуален, как и сто, двести, триста лет назад. Чтобы сделать фолк модным естественным путем, нужно, чтобы публика поняла, что это самое что ни на есть настоящее, это абсолютно взаправду.

Марина Рожкова (вокал): Фольклор популяризируют, только делают это примитивными способами, и получается условный фестиваль «Перводолье» (где вся музыка с бочкой на первую долю). Не хотелось бы, чтобы новые группы этим увлекались. Раскрывайте фольклор, берите из него все, там столько всего заложено, ребята. Делайте что хотите, только не превращайте аутентичную музыку в однодневные хиты, не упрощайте ее, она сложная и этим классная.  

Кажется, Марина уже начала отвечать на мой следующий вопрос: что бы вы могли посоветовать начинающим артистам, играющим фолк?

Денис Ситнов (гитара): Найдите в себе то, что резонирует с этой начинкой. Задайте себе вопрос: «Почему мы хотим играть фолк?» Если вы играете фолк, потому что вы как-то услышали запись из какой-нибудь Ростовской области, сделанную хором бабушек, и подумали: «Да это же и есть самая правда, самая суть жизни», значит, вам нужно и дальше делать фолк. 

Марина Рожкова (вокал): Фольклорная музыка очень разнообразная, в ней содержится невероятное количество жанров. Только одна географическая область — это куча регионов и еще больше сел, и в каждом пели по-своему, были свои традиции, свои обряды. Только представьте, насколько классно можно все это показать, если в итоге соберется такое количество фольклорных групп, которые составят карту России по деревням. Было бы круто, если бы народ восстановил то, что в свое время было разрушено.

Андроник Хачиян (худрук): Немножко страшно стало. (Смеются.) Представил, что всю музыкальную сцену в России займут фольклористы и мы вернемся к древнеславянской культуре.

Тимур Некрасов (саксофон): Если это перемешается с чем-то современным, то и прекрасно.