«Почему Боуи важен»: глава из книги Уилла Брукера

Публикуем отрывок из книги британского профессора культурологии Уилла Брукера «Почему Боуи важен». Будучи преданным поклонником знаменитого музыканта, Брукер составил очень личный путеводитель по творчеству артиста, подробно рассказав о значении музыки Боуи для мировой культуры. В опубликованной ниже главе Брукер делится своим восприятием альбома «Let’s Dance» 1983 года и размышляет об образах из песен Боуи.

Моим первым альбомом Боуи стал «Let’s Dance» 1983 года — я воспринял его как набор саундтреков к воображаемым фильмам. Я воображал любовные сцены под мечтательную мелодию «Criminal World» — мне же тогда было всего тринадцать! В «Cat People» мне виделся быстрый монтаж боевика. Вступление к «Modern Love», в котором Боуи бормочет «Я знаю, когда выходить. Я знаю, когда остаться дома. Заняться делами», звучало как закадровый голос бывалого детектива в британском сериале.

Но особенно меня зацепила песня «Ricochet», довольно сложный арт-роковый трек, с которого начиналась сторона B. «Марш цветов! Грошовый марш!» Как я уже упоминал во введении к этой книге, в то время я был уверен, что эти слова что-то значат, нечто мудреное, чего я еще не мог понять. (Так оно отчасти и было: «Грошовый марш» — это название реально существовавшей благотворительной организации, основанной президентом Рузвельтом, но если в словосочетании «марш цветов» и есть иной, более глубокий смысл, он мне по-прежнему неведом.) 

Песня «Ricochet» открыла для меня новые миры. Она заполнила мою голову-склад новыми мыслями, которые я интерпретировал по-своему. Прерываемый помехами голос с акцентом ведет бесстрастный репортаж о рабочих, медленно стекающихся на рассвете к проходным заводов, которые даже в снах видят «трамвайные пути, фабрики, станки, колодцы шахт и тому подобное». В деревнях, опустошенных промышленной революцией, родители поворачивают иконы лицом к стене, а медиапроповедники и их подпевалы оглашают мрачные предсказания. «Гром гремит! Звенят монеты! Дьявол сбежал из-под стражи!» С помощью узнаваемых бытовых деталей и исповедальной лирики, порой прерываемой политическими и религиозными лозунгами, «Ricochet» рисовал для меня убедительные картины угнетения и сопротивления. Однако, несмотря на тяжелый ритм барабанов и мрачные сентенции — «вот тюрьмы, вот преступления, вот новая жестокая школа жизни», — в этой песне явно звучит и жизнеутверждающий, ободряющий клич: «Рикошет! Это не конец света».

Я до сих пор не знаю, что хотел сказать этим автор, но знаю, что из этого вынес я сам. Мысли бурлили в голове, стремясь выскочить наружу и повести меня по пути собственного творчества, за пределы самой песни. Отталкиваясь от ее текста, я придумал нескольких персонажей, ведь само слово «Рикошет» звучало как имя нового супергероя, футуристического копа или юного бунтаря, а затем начал сочинять рассказы и сценарии, рисовать логотипы и эскизы костюмов. (Я даже знал, во что будет одет мой «Рикошет», и съездил в торговый центр в Луишем на востоке Лондона, где нашел себе куртку, наиболее точно соответствующую сложившемуся в моем воображении образу.) Я уверен, что никогда не стал бы настолько увлеченно изучать поэзию в школе и в университете, если бы не тексты Боуи. Они заставили меня почувствовать, что стремление понять таинственное значение слов и фраз может стать своеобразным расследованием, захватывающим процессом поиска смыслов. Пожалуй, это стало важной вехой на пути, который привел меня в науку и к тому, чем я занимаюсь сейчас.

Не у всех «Let’s Dance» любимый (или первый в жизни) альбом Боуи, но, с чего бы вы ни начали, ваши чувства, возможно, были схожи с моими. Если, например, вы впервые столкнулись с музыкой Боуи в 1993 году, то помните песню «Strangers When We Meet» в альбоме «Buddha of Suburbia», с ее стихотворным космополитизмом: «никаких модных rechauffé <...> напевая „Rheingold“, мы торгуем vendu». Она вновь появляется в альбоме «1. Outside» 1995 года, где можно заодно поразмышлять об упомянутых вскользь архитекторах Филиппе Джонсоне и Ричарде Роджерсе. Если вы познакомились с Боуи в «берлинский» период, то могли мечтать о воображаемых городах под звуки песни «Warszawa» (с альбома «Low») с ее зачаровывающими, но почти интуитивно понятными призывами на придуманном языке («Sula vie dilejo; solo vie milejo»). В конце альбома «Hunky Dory» 1971 года в песне «The Bewlay Brothers» рассказывается загадочная история братьев Бьюлэй — «лунных мальчиков», «Королей забвения»: один брат был из камня, а другой, более податливый, из воска — «хамелеон, комик, коринфянин и карикатура».

И, конечно же, в 2016 году Боуи оставил нас один на один с загадками песен «Lazarus» и «Blackstar», его последним посланием, переданным через два таинственных клипа: украшенный драгоценными камнями череп в шлеме астронавта, вилла Ормена, умирающий человек с забинтованными глазами и его маниакальный двойник в полосатой футболке с обложки давнего альбома Боуи «Station to Station». Сама песня «Station to Station» 1976 года перегружена оккультными образами: в ней упоминается «древо жизни» (кстати, это еще одна разновидность карты — или матрицы), растущее «от Кетер до Малкут». Даже простенький на первый взгляд рок-номер «Janine» со второго альбома Боуи 1969 года уже отличается и интересным выбором слов («твое странное требование сопоставить мой разум») и образами, предвосхищающими гораздо более сложный текст «Ashes to Ashes»: «если ты пойдешь на меня с топором, то убьешь не меня, а другого человека».

Слушателю не обязательно помнить наизусть цитату из письма Франца Кафки («Книга должна быть топором, способным разрубить замерзшее море внутри нас»), чтобы этот неожиданный образ в «Janine» разбудил его воображение. Мы не обязаны понимать концепцию древа жизни и соотношение Кетер и Малкут (соответственно, «короны» и «королевства»), чтобы почувствовать мощную экспрессивность «Station to Station». Нам не нужно знать, что Ормен — это еще и название городка в Норвегии и что в переводе это слово означает «змея», чтобы быть завороженными первыми словами песни «Lazarus»; нам не нужно помнить, что в клипе к песне «Where Are We Now?» Боуи был в футболке с надписью «Song of Norway» или что Гермиона Фартингейл сыграла в фильме «Песнь Норвегии» вскоре после окончания ее отношений с Боуи. Мы не обязаны интерпретировать текст песни «The Bewlay Brothers» как замаскированную историю отношений Дэвида и его брата Терри или даже понимать, что в английском языке «коринфянами» называют прожигателей жизни.

Самому мне, кстати, слова «комик» и «коринфянин» сразу же напоминают о персонажах комикса Алана Мура «Хранители» и графического романа Нила Геймана «Песочный человек». Мои личные ассоциации далеки от исходных намерений Боуи — его «Дядю Артура» презирают за любовь к Бэтмену, — но рисованные образы костюмированного стража и серийного убийцы кажутся интонационно параллельными его «лунным мальчикам» и «Королям забвения»; его тексты сопровождаются у меня в голове собственными картинами. Подростком я писал сценарии воображаемых короткометражек на песни «Criminal World» и «Cat People» еще до того, как увидел соответствующие клипы, и даже не зная, что песню «Criminal World» первой выпустила группа Metro еще в 1977 году и что существуют целых два фильма под названием «Люди-кошки» (1942 и 1982 года, причем саундтрек к последнему написал сам Боуи). Я представлял себе яркие сцены из песни «Ricochet», не пытаясь изучить вопрос; до появления интернета оставалось больше десяти лет. Образы переходили из его ментального музея в наши собственные, наполняя их, по формулировке Бахтина, «любопытными, курьезными и диковинными вещами», «ставшими вещами авантюрами». Он делился с нами образами, а мы извлекали из них собственные смыслы.

Творчество Боуи не нуждается в дополнительных исследованиях. Мы можем просто наслаждаться идеями, которые он дарит нам в своих песнях, не зная, откуда они взялись или что они исходно значили. Но, следуя за его подсказками — и, повторюсь, следуя его примеру, ведь он был увлеченным и настойчивым читателем, киноведом-любителем, поклонником разнообразной музыки, уважаемым коллекционером живописи и экспертом в визуальной культуре, — мы обогащаем собственный опыт.

Заказать книгу Уилла Брукера «Почему Боуи важен» можно тут.