«Артисту без вдохновения жить тяжело»: большое интервью Thomas Mraz

В марте Алмас Гатауллин — так зовут артиста Thomas Mraz —  вместе со своим менеджером Артемом Захаровым запустил собственный лейбл hangov3r. По словам артиста, hangov3r — это лаборатория, которая помогает Алмасу и Артему применять знания в новых сферах искусства. В рамках формата «На связи» Леша Горбаш поговорил с Алмасом о том, почему слово «лейбл» не совсем подходит для описания hangov3r, как опыт в YungRussia, Dopeclvb и Booking Machine отразился на музыке Алмаса и как после десятилетней карьеры на сцене ему все еще удается сохранять творческий запал. 

Первой большой историей в твоей карьере был Dopeclvb. С какими эмоциями ты вспоминаешь тот этап сейчас?

Скорее с теплыми. Период был действительно необыкновенный, возможно, я в чем-то даже по нему скучаю. И, возможно, скоро он в какой-то мере повторится. Это было немного дико — дистрибуции как таковой в стране еще не было, но, кажется, что она и не была нужна. В то время можно было почувствовать себя успешным музыкантом, вообще не продавая свое творчество.

Как вы тогда занимались продвижением?

Нам повезло, у нас в стране был «ВКонтакте» — уникальный ресурс по сравнению со многими другими соцсетями по всему миру. Как бы странно это ни звучало, его уникальность заключалась в том, что он как SoundСloud поддерживал пиратскую музыку. И любой желающий без каких-либо документов, заявок и одобрений мог выложить любой музыкальный пост  и не ждать отгрузки. Эта опция доступна до сих пор — любой желающий может загрузить свою песню в mp3, добавить обложку и описание. В свое время у нас даже было понятие альбома «ВК»-формата — девять треков и обложка десятым вложением в пост. Поэтому многие российские музыканты, которые базировались в «ВК», не были готовы к выпуску альбомов больше, чем на девять песен. Уже потом появилось огромное количество дистрибьюторов и сервисов, но сейчас они частично уходят, и, может быть, какие-то инструменты продвижения из 2013 года, когда мы только начинали, снова могут стать актуальными.

С чем ты связываешь первый всплеск интереса со стороны публики? 

Мы стартанули в самое подходящее время, когда экосистема была максимально чиста — абсолютно не было конкуренции, но при этом были огромные риски. Заявление о том, что ты занимаешь рэпом или музыкой в те годы могло вызвать у людей только смех, они просто крутили пальцем у виска в ответ. Мне кажется, что сейчас, наоборот, каждый второй может считать себя рэпером — и это абсолютно нормально. Мы действительно были одними из первопроходцев нового формата: во-первых, нам на руку сыграло необычное южное звучание, во-вторых, формат микстейпа от большого объединения артистов, что тогда было редкостью. Мы позиционировали себя как интернет-проект и двигались во «ВКонтакте» — других соцсетей тогда толком не было и аудитория сосредоточилась там. 

Позже вы стали частью огромного объединения новой волны российских музыкантов YungRussia. Глядя на него из 2022 года, в чем ты видишь главный феномен объединения?

В первую очередь, в количестве участников: посоревноваться с нами в числе музыкантов в те годы могла только какая-нибудь продюсерская «Фабрика звезд». 

Была ли конкуренция среди артистов внутри YungRussia?

Конкуренция, конечно, была, и это логично: кто-то понимал, почему он здесь, а кто-то только пытался найти себя. Надо отдать должное Pharaoh и Boulevard Depo — такого количества просмотров на видосах больше никто из объединения не собирал.  

Что тебе дало YungRussia за эти несколько лет?

Я получил больше внимания к себе со стороны индустрии. Думаю, что тот же Booking Machine, тот же Оксимирон обратили на меня внимание благодаря YungRussia — они это тоже говорили. Честно говоря, именно на мое творчество YungRussia почти никак не повлияло, только на пиар. Кто-то думает, что пиар имеет первостепенное значение, но я всегда был тем артистом, который считает, что самое важное — это песни.

Ты сказал, что история YungRussia может повториться в нынешних реалиях. Ты имеешь в виду такой же формат и количество людей?

Думаю, она уже повторяется: с YungRussia можно сравнить ребят из Melon Music. У них был очень интересный шоукейс — порядка десяти артистов из объединения и их ближайших друзей турили по всей России, и мне лично очень понравилась эта идея, своего рода мобильный фестиваль. Ты просто зовешь всех ребят из своего объединения, каждый исполняет по песне и, грубо говоря, у тебя получается большой гала-концерт. При этом вы не какие-то эстрадные певцы, которые всем наскучили, а совершенно новые, свежие игроки и при этом не какие-то самозванцы.

После YungRussia постепенно закончилась история того же Dopeclvb и ты ушел на Booking Machine. Почему в то время ты решил, что это верный шаг для развития тебя как музыканта? 

Тяжело, конечно, сформулировать все и сразу. Дело в том, что мне нужна была свобода, возможность идти вперед самому. На самом деле, это действительно пришло только когда мы с Артемом уже ушли из Booking Machine, объединились и начали делать что-то свое. Тогда я не придавал своим шагам такой большой значимости, не понимал, как устроена работа с аудиторией и большой пиар. Поэтому это не ощущалось как какое-то стратегическое контрдействие. Я рад, что мы с ребятами из Dopeclvb снова начали общаться, дружить и работать вместе. 

Расскажи про свой опыт на Booking Machine — попав в эту структуру, ты почувствовал какие-то перемены в своей работе? 

Скажем так, Dopeclvb был дружеским объединением, спустя годы я понял, что не следовало искать там какие-то подоплеки для бизнеса, по сути дела это был просто клуб по интересам. Когда я пришел на Booking Machine, все изменилось, я начал учиться, меняться, расти. Сейчас я считаю, что мои профессиональные навыки во многом сложились благодаря Booking Machine.

Илья Мамай — о Booking Machine, концертах и доходах 

Чему ты научился там?

Тому, как правильно вести бизнес, правильно позиционировать себя. Учиться ставить цели, мечты, задавать собственную планку. Когда я был в YungRussia, было ощущение, будто я просто жду у моря погоды, но она никак не настанет. Время показало, что так и было на самом деле. 

Как ты думаешь, удалось ли тебе справиться с теми задачами, которые ты ставил себе на время сотрудничества с Booking Machine? 

Интересный вопрос. Ну смотри, изначально, я являлся первым членом обновленного Booking Machine. И я считаю то, что на время моего пребывания в объединении я в принципе сделал все, что мог. В любом случае методом проб и ошибок выстраивается путь к тому, чтобы найти самого себя, чтобы понять, кто ты есть. Я считаю любой опыт позитивным. 

А почему ты тогда ушел?

Во-первых, я уже понял многие моменты, я понял, как это все устроено и что для дальнейшего роста мне снова нужны какие-то перемены. Плюс изначально меня пригласил на лейбл Оксимирон, который предложил менторство, а потом заявил об уходе, и я понял, что история с менторством продолжаться не сможет. После этого я осознал, что хочу двигаться сольно, и до сих пор считаю, что правильно сделал. 

Что подразумевало менторство Оксимирона?

Например, альбом «9 воскресений», один из моих самых успешных проектов. В тот момент у меня была жесточайшая депрессия — я написал очень много песен и не знал, как их выпустить, в то время постоянно происходили сливы моих альбомов. Альбом «Do Not Shake The Spear», альбом с Yanix «Bla Bla Land» были слиты в сеть — все это меня удручало, было страшно за будущее. Тогда Илья Мамай и Оксимирон прилетели ко мне в Уфу, позвали на встречу и мы вместе придумали очень классный план для «9 воскресений». Оксимирон предложил мне купить Polaroid и делать как бы по треку в неделю. Проект до сих пор выделяется в СМИ и на цифровых площадках, большое спасибо ему за это. На самом деле, Оксимирона можно в чем-то сравнить с Моргенштерном (признан иноагентом. — Прим. «ИМИ.Журнала»): эти ребята действительно знают и умеют делать очень грамотные PR-шаги. Но я по такому пути никогда не шел. Однажды я просто понял, что мне очень нравится Мирон как человек, как артист, и я, возможно, хотел бы с ним больше работать, но у Оксимирона свой путь, а у меня свой. И, возможно, наши пути когда-нибудь снова сойдутся, но если нет, так нет. 

Почему после Booking Machine ты попробовал поработать с мейджором? 

Не просто попробовал, а до сих пор с ним работаю. Во-первых, я хотел получить опыт, чтобы мне было с чем сравнивать. Надеюсь, за это замечание на меня никто не обидится, но думаю, что у многих артистов, конечно, есть коммерческий интерес в работе с мейджор-лейблами, которые выдают авансы, делают крутое промо. На мейджоре я получил опыт, завел знакомства, наработал скиллы и теперь знаю, как это устроено, могу позволить себе продать большому лейблу свой новый альбом или релиз своих артистов.

Ты успел поработал в разных конфигурациях — и с инди-объединением, и с независимым лейблом, и с мейджором. Где тебе было комфортнее всего?

Трудно сказать. Думаю, что с мейджорами мне довольно комфортно работать из-за высокого уровня профессионализма сотрудников и соблюдения всех договоренностей. Это очень сильно мотивирует и помогает быть более трудолюбивым, ответственным. Наверное,  самое комфортное — это работа со своим лейблом, которая у меня только началась, но надеюсь, что сильно разрастется. На самом деле, хотелось просто сделать что-то свое, что-то новое, честное и ни на что не похожее. Я был очень приятно удивлен, что hangov3r начал показывать хорошие результаты, несмотря на то, что он существует всего где-то четыре месяца. Треки наших молодых артистов, некоторые из которых при мне встали за микрофон, залетают в чарты, занимают классные места в плейлистах и получают респект от крутых артистов. Я запустил свой лейбл, потому что всегда хочу быть «голодным», чувствовать себя новичком, будучи артистом с десятилетним опытом.

Есть один вопрос, который нельзя не задать тебе и любому из других участников Dopeclvb. Пятый Dopetape — это сейчас реально или не очень? 

Подпишитесь на телеграм-канал Dopeclvb, если еще этого не сделали —  ребята сейчас выкладывают почти каждый второй мем про пятый Dopetape, и если честно, то даже для меня эта история не разгадана до конца. Я так могу сказать: он уже начал записываться. Лично я написал для этого альбома несколько просто невероятно крутых композиций, которые актуальны в наше непростое время. Я бы хотел, чтобы пятый Dopetape максимально пестрил отсылками ко всем участникам объединения, к каким-то старым моментам. Надеюсь, что мы все-таки сможем его выпустить, но нельзя быть уверенным на сто процентов. Надеюсь, пятый Dopetape будет бомбой. 

Ты сказал, что все еще являешься артистом мейджора, а они официально приостановили деятельность в России. Как сейчас выглядит ваше взаимодействие и есть ли оно вообще?

Наши договоренности на несколько песен вперед остаются в силе. Люди должны услышать музыку, потому что она написана вне времени, вне каких-то стереотипов и, простите за эту фразу, вне политики. Я так считаю и я бы хотел в это верить.

Поговорим о hangov3r. Наверное, главный вопрос — зачем вообще вам нужен лейбл? 

Алмас: Если честно, я уговаривал Артема, чтобы он вписался в эту тему. Действительно, пока что лейбл не приносит кучу денег и тяжело набирать людей в команду, когда они понимают, что больших цифр нет, но есть очень много работы. Для чего все это делается? Конечно, мы работаем на перспективу, чтобы испытать себя, посмотреть, на что мы способны. Я десять лет занимаюсь музыкой и моя работа давно поставлена на поток. При этом музыка — не конвейер, музыканту, творческому человеку очень сложно быть постоянно занятым. Большое количество свободного времени у творческого человека чревато ментальными трудностями, депрессиями. Спустя годы я понял, что за всю свою карьеру сменил много коллективов, узнал много людей и подружился с ними, понял, что вокруг меня очень много талантливых музыкантов, которые созрели для выпуска своих релизов. У меня написана музыка и сняты клипы на много месяцев, а может быть, и лет вперед. Что мне делать в остальное время? Нужно делать лейбл и пробовать, экспериментировать, находить почву под ногами и предлагать ее артистам.

Какое понятие вы вкладываете в слово «лейбл»? Иными словами, какие услуги вы будете оказывать артистам и на каких условиях сотрудничать с ними?

Артем: Условия мы обсуждаем с каждым артистом индивидуально. Но, в первую очередь, нами движет желание помочь музыкантам. Мы работаем только с теми ребятами, которых знаем лично, с которыми у нас есть коннект и которые, как и мы, находятся в Москве. Это позволяет нам пересекаться с ними в студии, создавать музыкальный продукт и лично — при встрече — продумывать промоплан. Мы приняли решение не делать лейбл, который будет выпускать очень много всевозможных артистов и брать количеством. Мы договорились, что будем брать качеством и глубоким погружением в материал и жизнь конкретного артиста, с которым мы работаем.

Алмас: Со своей стороны хочу заметить, что слово «лейбл» вообще меня немного смущает, для нашего проекта больше подходит слово «лаборатория». Мы ставим опыты, скрещиваем наши системы с талантом, с энергией новых свежих артистов. И, честно говоря, мне нравится то, что получается. 

Вы оба говорите, что у вас есть желание прежде всего помогать артистам, но при этом я слышу слово «лейбл» и думаю про бизнес. Ведь в любом случае это компания, которая должна в итоге приносить вам прибыль.

Артем: На самом деле, мы только запустились, и пока что работаем только на вдохновении, помогаем артистам со всем, начиная с дистрибуции и заканчивая букингом и помощью в продакшене. Посмотрим, к чему это приведет, но мы собираемся только наращивать оборону. 

Алмас: Наша бизнес-модель такова, что сейчас мы действуем и зарабатываем определенную валюту — это не деньги, это вдохновение. Артисту без вдохновения жить тяжело.

А вдохновение получаете вы вдвоем?

Артем: И артисты тоже. Они возвращаются к нам и говорят: «Ребята, большое спасибо, это пушка». Мы действительно смотрим статистику, сравниваем их прошлые релизы и те релизы, которые выходят у нас, и видимо, что это небо и земля по количеству стримов. 

Алмас: Это действительно что-то уникальное — не просто музыка, не просто коммерция, это еще и бизнес-тренинги, психология, все вместе. У нас, можно сказать, своя секта.

Какие артисты вам были интересны в первую очередь? На кого вы смотрели и понимали, что «это наши ребята»?

Алмас: Во-первых, играли роль личные взаимоотношения — чем дольше мы с артистом друг друга знаем, тем лучше. Во-вторых, это, естественно, вдохновение, то есть возможность погрузиться в атмосферу их творчества. Несмотря на то, что все наши первые релизы очень похожи на жанр хип-хоп, мы очень хотим быть мультижанровым лейблом без привязки к стилям. 

Вы уже говорили, что ростер сформирован, но тем не менее задам достаточно расхожий вопрос: как к вам попасть? 

Артем: Суть в том, что пока ростер сформирован на первый сезон нашего существования. Но у нас очень много планов и идей на будущее, уже сейчас в команде есть новые люди, очень талантливые артисты, работающие вне жанра, талантливые продюсеры и режиссеры. В будущем мы хотим проводить с ними кастинги. Сейчас мы просто не готовы жертвовать нашим ментальным спокойствием и вниманием к нашим артистам, хотим быть полностью уверенными в том, что все они получают то, что им нужно. 

В перспективе ближайших пяти или, может быть, десяти лет тебе было бы интересно уйти со сцены и работать с другими артистами, а не со своей музыкой?

Алмас: Да, были мысли об этом. Это сложный вопрос…  Как творческая единица я уже не раз хотел сильно изменить вектор своей деятельности — может быть, даже начать с нуля, перестать использовать такой псевдоним, найти себе новое имя. Но пока что еще есть, что выпустить, и есть проекты, которые стоит реализовать.

Какие главные выводы  из работы с мейджорами и независимыми объединения вы сделали и хотите теперь реализовать в своем лейбле?

Алмас: Это полная прозрачность в отношениях и абсолютное отсутствие негативных эмоций. Вы полностью сосредотачиваетесь на свете, на добре, на работе. И никто не чувствует себя обманутым. В чем-то это утопия, но по крайней мере, у меня так получалось сотрудничать с Universal, что уже очень сильно радует. И надеюсь то, что у нашего с Артемом лейбла тоже так получится.

Вы видите себя небольшим инди-лейблом или чем-то большим? Есть тройка мейджоров, есть крупные независимые российские лейблы и компании поменьше — где вы видите себя в этой парадигме? 

Артем: Скорее инди-лейблом, который уже стал чем-то больше, чем просто маленький инди-лейбл, скажем так. До формата мейджора в ближайшее время мы не дорастем, но в любом случае, мы видим себя в будущем весомым игроком в музыкальной индустрии. 

Каких ошибок ты бы хотел избежать? А может быть, каждую из них нужно было совершить, чтобы в итоге чему-нибудь научиться?

Алмас: Скорее второй вариант. Если рассуждать о том, что я мог бы быть более популярным, чем я есть сейчас, и зарабатывать больше денег, чем я заработал, то можно сказать, что, наверное, этих ошибок дофигища. Например, я позволял себе, выпив лишнего, выходить в прямые эфиры, снимать сторис, писать все, что мне приходит в голову, выпускать то, что нравится мне, а не то, что может понравиться публике и принести нам коммерческий успех. Но я не считаю, что это ошибки — мне всегда нравилось быть оппозиционером, всегда нравился свой уникальный путь, и я считаю, что в этом и заключается искусство.

Посмотреть видеоверсию интервью на YouTube-канале ИМИ.