Семь новых книг про музыку и музыкантов

Дэвид Кинан. Эзотерическое подполье Британии. Как Coil, Current 93, Nurse With Wound и другие гениальные сумасброды перепридумали музыку. М.: Individuum. Перевод с английского Ильи Давыдова

Шотландец Дэвид Кинан у себя на родине известен как писатель и журналист, сотрудник The Wire и единственный участник эмбиент-проекта Aeolian String Ensemble. В наших же краях его знают, прежде всего, по книге «Эзотерическое подполье Британии» — летописи последней утопии в истории экспериментальной музыки, в которой в неразрывный узел сплелись магия, звук и специфический подход к жизни и ее преобразованию. 

История Coil, Current 93 и Nurse With Wound — это история коллективного трансгрессивного опыта, постоянного расширения границ возможного и дозволенного. Со стороны это объединение художников и музыкантов может показаться дружной сектой оккультных полинаркоманов, вдохновленных Алистером Кроули, Остином Османом Спейром и мультиками про Нодди. Отчасти так и есть, но, если верить Кинану, в жизни этих полубезумных гениев было и немало душного мрака, усугубленного самыми заурядными личными конфликтами. В общем, все как у всех, только веселее и с пользой для общества.

Эта, без преувеличения, классическая книга уже много лет гуляет в русском переводе по интернету, являясь максимально достоверным источником информации о постиндустриальной и даркфолкерской сцене Великобритании. И вот наконец стараниями издательства Individuum она обрела тот вид, который заслуживает. Перевод выполнен по максимально полному изданию 2016 года, текст внимательно вычитан редакторами (литературным и «паранаучным»), под обложкой собран целый архив редких фотографий. И можно только позавидовать тем, для кого индивидуумовская версия «Подполья» станет первым опытом знакомства с Дэвидом Тибетом, Джоном Бэлансом, Стивеном Стэплтоном и их многочисленными товарищами.

Купить книгу «Эзотерическое подполье Британии»

Саймон Рейнольдс. Все порви, начни сначала. Постпанк 1978–1984 гг. М.: Шум. Перевод с английского Ильи Миллера

«Когда-нибудь чувствовали, что вас одурачили?» — спросил Джонни Роттен у публики, пришедшей на концерт Sex Pistols 14 января 1978 года. Этой едкой репликой символически завершилась недолгая история панка и начался постпанк. 

Автор книги «Все порви, начни сначала» Саймон Рейнольдс — один и самых успешных и при том неоднозначных музыкальных журналистов современности. На русском языке в издательстве «Белое яблоко» несколько лет назад выходила его книга «Ретромания. Поп-культура в плену собственного прошлого», которую принято ругать за излишнее философствование (на Рейнольдса-критика действительно большое влияние оказали Делез, Гваттари, неомарксисты и другие представители левой политической теории). 

Впрочем, во «Все порви...» нет ничего, за что принято упрекать автора. Это крепкая, едва ли не старомодная журналистская работа, добросовестно воссоздающая дух эпохи, когда за живительным глотком панка пришли разочарование и культурный кризис.

Термин «постпанк» Рейнольдс трактует максимально широко, включая в него индастриал, шеффилдский саунд и даже синти-поп. Из-за такого подхода в книге происходят довольно неожиданные столкновения: типично «панковские» группы, вроде Public Image Ltd. и The Fall, здесь выступают на равных с Devo, Art of Noise, Throbbing Gristle, The Residents и другими артистами, о которых довольно редко думают в контексте постпанка.

Русское издание книги не может не радовать тем, с каким трепетом и любовью к материалу оно подготовлено. Каждая глава начинается с QR-кода, ведущего на плейлист с музыкой, о которой в ней говорится. 

Купить «Все порви, начни сначала»

Джон Кейдж. Неопределенность. СПб.: Jaromír Hladík press. Перевод с английского Светланы Силаковой

Отдельное издание лекции Джона Кейджа, полное название которой звучит как «Неопределенность: новый аспект формы в инструментальной и электронной музыке». Впервые композитор выступил с этим необычным текстом в 1958 году. Тогда лекция впечатлила Карлхайнца Штокхаузена, опубликовавшего ее в своем журнале Die Reihe.

«Неопределенность» представляет собой 90 разрозненных фрагментов, в которых Кейдж делится историями, не очень, казалось бы, связанными с музыкой: о кулинарной ценности грибного кетчупа, о непригодности скунсовой капусты в пищу; про то, как он ходил на лекцию о том, как слушать лекции, и так далее. 

В виде подчеркнуто странных коанов лукавый Кейдж, по сути, излагает художественную стратегию нового искусства, в котором даже безусловное новаторство Арнольда Шенберга ставится под сомнение, а наследие Баха и джаз парадоксально сопоставляются в пользу последнего. Конечно, в наше время подобное вряд ли вызовет удивление или негодование — но лишь потому, что мы, как ни крути, живем в мире, когда-то насквозь зараженным вирусом концептуализма.

На русском языке этот текст уже выходил в переводе Марины Переверзевой в составе массивного сборника «Тишина». Но, пожалуй, формат миниатюрной книжки более соответствует по-восточному утонченному духу «Неопределенности». Дзеновский флер лекции Кейджа подкрепляет и новый, более «литературный», перевод, выполненный Светланой Силаковой.

Купить «Неопределенность...»

Гленн Гульд. Гленн Гульд берет интервью у Гленна Гульда о Гленне Гульде. СПб.: Jaromír Hladík press. Перевод с английского Всеволода Митителло

То, что Гленн Гульд был величайшим пианистом XX столетия — аксиома, спорить с которой можно, но довольно затруднительно. В свое время он вернул публике веру в романтический образ Артиста с большой буквы — музыканта-гения, музыканта-виртуоза, музыканта-эксцентрика. Эта его всепоглощающая, граничащая с культурным тоталитаризмом сущность очень хорошо отражена, например, в романе Томаса Бернхарда «Пропащий» — обязательно почитайте его, если интересуетесь феноменом поп-идолов, выпестованных модернистской, а затем и постмодернистской чувствительностью.

Сложно с уверенностью сказать, как сам Гульд относился к своей славе и выходу в масскульт, но, судя по интервью, которое он в 1974 году взял сам у себя для журнала High Fidelity, думал он об этом очень много. Пианист задается вопросами о том, имеет ли он право, пользуясь положением, воспитывать аудиторию; рассуждает об отношениях между артистом и медиа; сыплет глубокомысленными замечаниями об искусстве и насилии, а также о преимуществах тоталитарного государства перед демократическим. Впрочем, конкретных ответов читатель может не ждать — вместо них Гульд превращает характерную для жанра салонную болтовню в пьесу абсурда, герои которой настойчиво делают вид, что не понимают друг друга и очень от этого злятся. 

Похожий текст однажды написал Трумен Капоте, назывался он «Ночные перевертыши, или Как сиамские близнецы занимаются сексом». Но если для Капоте ироничное автоинтервью было способом ответить на личные вопросы, которые ему бы никто больше не задал, то для Гульда беседа с самим собой становится удачной возможностью раз и навсегда исчерпать эту возможность обсудить с ним то, что нам, простым смертным, кажется важным. 

Если лекции Джона Кейджа подтверждают известный факт, что композиторы — страшные люди, то эта книжка Гленна Гульда служит прекрасным доказательством, что иные музыканты еще страшнее.

Подробнее о том, где купить «Гленна Гульда...»

Сергей Румянцев. Книга тишины. Звуковой образ города. М.: Рудомино, Бослен

Сергей Юрьевич Румянцев (1951–2000) — музыковед, главный редактор «Российской музыкальной газеты», соавтор пособий для профильных учебных заведений. Его главным трудом стала неоконченная «Книга тишины», первое издание которой вышло в 2003 году в «Буланине» и теперь стало абсолютной библиографической редкостью.

Больше двадцати лет назад Румянцев обратился к проблемам акустической экологии — дисциплине, вновь ставшей у нас актуальной на волне маниакальной джентрификации российских мегаполисов. В своей книге музыковед воссоздает звуковую биографию Москвы, реконструируя акустические ландшафты города поздних царских времен и первых лет после революции. 

Сергей Юрьевич в разрезе социологии музыки также обращается к тому, что сейчас принято называть «культурой повседневности», увлекательно рассказывая, например, о символическом значении «зубариков» (технике игры зубами, которую все помнят по «Республике ШКИД») или о том, как в разных городах менялся подход к исполнению вещей, вроде легендарной «Симфонии гудков» (в Москве, и без того «колокольной», от этого инструмента отказывались). 

Переиздание «Книги тишины» курировал музыкант и саунд-артист Петр Айду, дополнивший оригинальный труд Румянцева некоторыми текстами, к которым он делает отсылки — как хрестоматийным (манифест Луиджи Руссоло «Искусство шумов», стихотворение Алексея Крученых «Разрез завода»), так и довольно неочевидным (рассказ Сигизмунда Кржижановского «Состязание певцов», орнитологическая статья «Голос птиц и некоторые вопросы его изучения»). 

Кроме того, издатели остроумно обращаются к технологии PhonoPaper: в оформлении использованы PP-коды с зашифрованным в них звуком. Словом, не книга, а чистое, незамутненное наслаждение.

Купить «Книгу тишины»

Мишель Шион. Звук: слушать, слышать, наблюдать. М.: Новое литературное обозрение. Перевод с французского Инны Кушнаревой

Теоретик кино и звука Мишель Шион — выдающийся ученик композитора Пьера Шеффера, пионера электроакустики и musique concrète. «Звук» — очень французская книга, автор которой, отталкиваясь от нескольких полуслучайных артефактов (стихотворения Гюго, жужжания мухи, залетевшей в комнату, «Сияния» Стэнли Кубрика), рассказывает историю акустической мысли и самым поэтичным образом делится собственными наблюдениями. На наших глазах мыслитель создает массивный глоссарий, призванный описать многообразие восприятия звуковой картины мира. 

Так, одно из центральных мест в понятийном аппарате Шиона занимает «акусматический голос», то есть звук, который мы слышим, не понимая его происхождения. (Философ Миран Божович, комментируя Шиона, в качестве простейшего примера акусматического явления приводит клише из кинотриллеров — звонок с угрозами от незнакомца).

На страницах своей книги Шион демонстрирует, какими сложными смыслами наполнены постоянно окружающие нас звуки и как привычные вещи, вроде банкомата или мобильного телефона, меняют наши акустические привычки. 

Главный же посыл книги, пожалуй, можно свести к лозунгообразной реплике Шиона «Слышать — значит действовать». Мы привыкли пассивно воспринимать звуковую среду, забывая о том, что нам слух дан, в том числе, как инструмент познания действительности, снятия коварного покрывала иллюзий с лучащейся ясности бытия.

Купить «Звук»

Марк Фишер. Призраки моей жизни. Тексты о депрессии, хонтологии и утраченном будущем. М.: Новое литературное обозрение. Перевод с английского Марии Ермаковой

Музыкальный журналист, блогер и философ, близкий к акселерационизму, Марк Фишер (1968–2017) в последние годы волнами накатывает на русскую интеллектуальную жизнь: его тексты и статьи о нем в большом количестве публикуются в профильных изданиях — от «НЛО» и «Неприкосновенного запаса» до «Сигмы» и Spectate. В «Призраки моей жизни» вошли сделанные в разные годы записи из блога Фишера k-punk, а также интервью, взятые им для журнала The Wire.

Стержень книги выстроен вокруг каламбура Жака Деррида «хонтология» (от слов «онтология» и to haunt в значении «беспокоить кого-то, будучи призраком»). Музыкальная хонтология, по Фишеру, это, к примеру, стремление электронных музыкантов реконструировать аналоговый саунд в эпоху тотальной власти цифровых технологий. 

Хонтология — это еще и особая форма ностальгии в условиях нового модернизма, стремление вернуть в искусство демократию, утраченную в капиталистическом мире. Среди артистов, которых в этом контексте упоминает и анализирует Фишер, можно увидеть Уильяма Басински, Burial, The Focus Group и других.

Что особенно приятно, несмотря на заимствование термина у Деррида, Фишер критически относится к теории деконструкции как квазирелигиозному культу, царствующему в западных академических кругах.

Книги Марселя Шиона и Марка Фишера открывают новую серию «НЛО», названную «История звука». Курирует ее музыкант и исследователь культуры Евгений Былина. Земной ему за это поклон.

Купить «Призраков моей жизни»

Больше книг о музыке — в наших «Источниках»