Что мы знаем о музыкальной географии России

23 июня вышел сборник «По России: музыкальные сцены и явления за пределами Москвы и Санкт-Петербурга» — третий том в рамках цикла «Новая критика» под редакцией Дениса Бояринова. Редактор ИМИ Юля Рябова размышляет о том, почему слушателям важно изучать локальные феномены регионов, а артистам — не стесняться своего происхождения.

Если бы меня попросили нанести на контурную карту мира свои знания о популярной музыке, то, пожалуй, с европейской частью — Великобританией, Францией, Германией — проблем не было бы совсем.

Соединенное Королевство — родина постпанка, гэриджа, трип-хопа, шугейза, брит-попа, глэм-рока, и чего только не: кажется, что если вспомнить хотя бы часть известных исполнителей, прославивших свой регион на весь мир, на карте не хватит места. Франция — это, безусловно, шансон и всевозможная электроника: артисты от Сержа Генсбура и Шарля Азнавура до Жан-Мишель Жарра и Daft Punk известны любому, кто хоть немного знаком с поп-культурой. Германия, конечно, славится краут-роком, немецким индастриалом, техно и своей новой волной.

Родине всех этих жанров и воспевшим их артистам посвящен не один документальный фильм: об огромном пласте культуры Западного Берлина 1980-х мы знаем по B-Movie, об истории и устройстве жизни в британском Шеффилде — родине знаковой для брит-попа группы Pulp — мы знаем из фильма «О жизни, смерти и супермаркетах», о расцвете британского гэриджа рассказал в своей документалке журнал Dazed, а французскую электронную сцену подробно описал Лоран Гарнье.

Безусловно, это очень поверхностный взгляд на историю музыкальных жанров, и чтобы раскрыть тему полностью, колонки не хватит: описанные феномены — лишь малая часть локальных явлений Европы (не говоря уже о том, что все мои примеры охватывают только три страны), а если идти дальше и анализировать музыкальные маячки Америки, Азии и даже Австралии с Африкой, то заметка превратится в энциклопедию. 

Но что я нанесу на контурную карту России? Конечно, уральскую сцену и свердловский рок. Русский рок, родившийся в Ленинграде. Уфимскую сцену, несколько лет назад вдохнувшую в рэп новую жизнь. Подпишу ижевскую электронную сцену, родившийся в тотальной изоляции в силу своей географии якутский панк и, конечно, неофолк Северного Кавказа. Возможно, обозначу Москву как центр сосредоточения нового инди.

И хоть в моем плейлисте не один десяток российских артистов и групп, я мало что знаю об их происхождении: родные места, если это не одна из двух столиц, к сожалению, не принято упоминать публично. Исключение — шоу «Вписка», участники которого возвращаются с ведущими в города детства и юности — подтверждает правило: о малой родине приятно говорить, когда тебя с ней уже мало что связывает. Начинающие же музыканты в лучшем случае вспомнят о ней вскользь, будто в попытке отодвинуться от своих недавних соотечественников: «выстрелившие» артисты из регионов — это всегда пример систематической ошибки выжившего. Мол, мы смогли не благодаря своим корням и локальному сообществу, а вопреки. 

Это стремление быть одиночкой, ориентироваться на популярные международные тренды, убивая собственную самобытность, сильно бьет по осознанию того, что вообще представляет собой российская музыка. И если на примере той же Великобритании мы знаем, как один региональный жанр прошлого повлиял на локальные феномены настоящего, то в случае с Россией, кажется, что максимум наших возможностей — разделить исполнителей на категории «русский рок», «русский рэп» и «русский поп». Обращая внимание только на то, что «в центре», в сухом остатке мы получаем постоянно обновляющуюся музыкальную экосистему, где каждый новый тренд уничтожает все, что было до него. 

При этом незнание своей истории совершенно не означает ее отсутствие. И сейчас, и сто лет назад в тысячах российских городов появляются свои новые жанры и артисты — просто они нам не известны. Сосредоточив свое внимание на вершине айсберга — музыкантах, пробившихся в медиаполе столичной аудитории, мы обрекаем себя на продолжение этой жизни в вакууме, так же, как и обрекаем региональные сцены на бесславную жизнь и скорую смерть. Сейчас, когда обмениваться музыкой проще, чем когда либо, ничто не мешает изменить эту ситуацию — добавить в свой ежедневный плейлист чуть больше неизвестной локальной музыки, почитать паблики и каналы о региональных сценах и составить свою картину творческой жизни страны.

В этом плане «По России» — идеальная отправная точка. Чем интересен черкесский поп? Почему в Воронеже так и не сформировалась своя сцена? Что стало с краснодарским рок-андеграундом нулевых? Как рейв стал объединяющей точкой для жителей Кирова? В двенадцати эссе, включая вступительное слово редактора книги Дениса Бояринова, открывающее его родной Ангарск с новой стороны, авторы рассказали о своих городах с музыкальной стороны. К сожалению, сборник не охватывает всех регионов страны и не только в силу ограничения по количеству страниц, но и потому, что до какой-то степени известных локальных феноменов не так много. С другой стороны, тем больше и интереснее масштаб нашего путешествия. 

Узнать, где продается третий сборник «Новая критика», можно тут.