Денис Бояринов — о сборнике «Новая критика. По России»

ИМИ готовит сборник «Новая критика. По России», в него войдут тексты, посвященные российским музыкальным явлениям, которые сформировались за пределами Москвы и Санкт-Петербурга. Вы можете стать автором готовящегося исследования. Мы поговорили с редактором третьей «Новой критики», журналистом Денисом Бояриновым, о том, почему важно рассказывать о малоизвестных отечественных музыкальных феноменах.

Зачем вообще нужен такой сборник? Борис Гребенщиков сказал в одном интервью, что не бывает такого, чтобы в каком-то захолустном селе жил гениальный барабанщик — его бы все знали. То есть либо твой диск есть на полке или в плеере у более-менее крупного количества народа, либо ты — сельская самодеятельность, третьего не дано. Ты согласен с этим утверждением?

Нет. Если сейчас, во времена глобализации, действительно проще донести миру свое творчество, то во время, когда Борис Гребенщиков сам был подающим надежды вокалистом, все было совсем не так. Я расскажу, что вдохновило меня на участие в этом проекте, но начну издалека... 

Недавно я посмотрел видеоролик, который сняли какие-то фанаты виниловой культуры. Он называется «В поисках Джеронимо». На протяжении нескольких лет кучка фанатов разыскивала автора трека, который они услышали мимоходом в документальной хронике с одной из вечеринок на Гоа — это хиппистско-наркоманское время конца 1980-х: балеарик, зарождение танцевальной электроники, все дела. Сам ролик был в ужасном качестве, но людей так зацепила эта музыка, что они организовали целое расследование в интернете, несколько лет искали, что это за музыка, чья она. 

Энтузиасты сделали реконструкцию трека, стали собирать VHS-записи с других гоа-вечеринок и постепенно раскрыли авторство этого трека: им оказался никому не известный немецкий музыкант Axel F. Буквально тот самый барабанщик из села. 

Не сказать, что после этих событий он проснулся знаменитым, но пластинка, раньше стоившая 1,5 евро сейчас продается за огромные деньги. И таких сюжетов много: я интересуюсь виниловой культурой и постоянно вижу, как на свет божий всплывает очень интересная и самобытная музыка из таких мест, откуда, кажется, ничего появиться в принципе не может. 

В Европе и Америке эта культура переизданий и винилового диггинга очень развита, у нас это дело нескольких энтузиастов. Поэтому меня так заинтересовала работа над этим сборником: мне кажется, что мы очень многого не знаем о музыке, которая существует за пределами двух столиц. Часто и про музыку в их пределах знаем мало. 

Как человек, который слушает много российской музыки по долгу службы, расскажи про наиболее интересные в этом плане регионы. Много кто знает про сибирский панк, свердловский рок, но все это явления минувших дней. Что сейчас интересного происходит вдалеке от Москвы?

Кстати говоря, я почитал бы тексты и про сибирский панк со свердловским роком. Да, про эти явления собрана хорошая документальная база, известна их хронология, но я не видел попыток их анализа, культурологического или исторического осмысления. Очень интересно, что происходит в Казани — там свой экономический и культурный микроклимат, интересный этнический состав. Одно время меня интересовала история якутского панка. Я слушал отдельные треки и сборники; было бы интересно, если бы кто-нибудь попытался это явления осмыслить. Очень благодатная тема — сибирский джаз. Там множество интересных имен, самое известное из которых — Сергей Беличенко, гуру, человек уровня Курехина. В журнале The Wire даже была статья о поездке их сотрудника на один из сибирских фестивалей начала 1990-х.

Да, журналисты The Wire куда только не ездили.

Это и обидно: про некоторые наши музыкальные феномены гораздо больше и лучше написано на английском языке. Еще одна причина, почему нужен этот сборник.

Закономерный вопрос: кому нужна книга культурологических статей о малоизвестных музыкальных феноменах, когда в стране даже журналов о поп- и рок-звездах нет?

Понятно, что это нишевый жанр, и готовящееся издание рассчитано на интересующихся людей. Но их круг становится все больше. Я вообще вижу, что книги о музыке выходят из гетто, в котором они раньше были. Мы разговариваем в тот момент, когда на русском выходит книжка о постпанке Саймона Рейнольдса, а издательство НЛО запустило серию «История звука» с книгой Марка Фишера «Призраки моей жизни». То есть спрос на такую литературу растет, что не может не радовать. Хочется, чтобы появлялись и русские авторы, для которых сборник может стать хорошей площадкой для того, чтобы заявить о себе. Кроме того, какой-то сюжет из этого сборника мог бы стать классной платформой, например, для документального фильма о музыке или другого проекта, рассчитанного на более широкую аудиторию. 

О какой музыке ты как редактор хотел бы почитать в первую очередь?

Я бы не хотел ограничивать авторов. У нас максимально широкий спектр: отправной точкой для текста может стать песня, музыкант, клуб, что угодно. Возможно, мне было бы более любопытно почитать про феномены, которые вообще не попадали в радар столичных медиа. Скажем, недавно мы с семьей были в Железноводске, и, гуляя по парку, я услышал чувака, который исполняет шансон причем локальный, железноводский, с местными топонимами. Я внимательно послушал три песни, и это любопытно…

А чем это любопытно, кроме топонимов? Там какие-то особые аранжировочные решения, какой-то свой звук, фольклорные мотивы?

В этом-то и интересно разобраться. Мне сложно сказать, я слышал всего три песни. Возможно, эту музыку делает особенной бедность технических решений. Как, собственно, было с тем же сибирским панком, когда не похожий ни на что звук появился от того, что Егор Летов записывался в своей комнате на два с половиной поломанных музыкальных аппарата. И многие на голубом глазу сейчас пытаются повторить этот саунд. Мне было бы интересно прочитать про что-то подобное: например, никому не нужный и неизвестный железноводский шансон. Такой текст мог быть хорошей точкой отсчета для разговора о шансоне в принципе. В конечном счете, благодаря таким текстам мы больше узнаем о своей стране, ее гражданах. В этом есть корневой мотив, который цепляет многих людей: жителей Железноводска, или тех, у кого есть там друзья, например. 

Мы живем в централизованной и вертикальной стране, где у музыкантов не так много путей развития: ты либо переезжаешь в Москву или Санкт-Петербург, либо пытаешься сделать карьеру за рубежом...

Да, но при этом мои собственные шоковые музыкальные впечатления последних лет связаны с автохтонными музыкальными самородками: например, с диким уральским бардом Владимиром Бурдиным и его покойным орловским коллегой Константином Ступиным. Или, например, Папой Срапой — ростовским музыкантом и инженером, играющим на музыкальных аппаратах собственного производства. Мне хотелось бы почитать о таких героях на фоне пейзажа, культурной среды, которая во многом определила их творчество. Именно из-за того, что страна вертикальная, хочется узнать ее более глубоко: уверен, что этот сборник подарит нам немало интересных открытий.  

До 26 апреля мы ждем от вас краткие аннотации будущих текстов для сборника «Новая критика. По России», который выйдет в декабре 2021 года. Принимаются питчи материалов про любую музыку, кроме академической. Более подробную информацию о сборнике вы найдете здесь. Купить первую «Новую критику» можно, например, тут.