Как Московская филармония работает с молодой аудиторией и справляется с последствиями ковида

Многие считают концерты академической музыки устаревшим и неактуальным форматом. Московская филармония решила бороться с этим стереотипом и запустила несколько молодежных проектов, среди которых — «Мама, я меломан» и «Язык музыки». «ИМИ.Журнал» поговорил с участниками и организаторами этих инициатив, чтобы понять, как классическим музыкальным институциям удается привлекать молодую аудиторию и как они пережили пандемию. 

«Мы стараемся не устанавливать возрастной ценз»: проекты для молодой аудитории 

Один из первых молодежных проектов Московской филармонии — серия вечерних концертов «Мама, я меломан», стартовавшая в 2017 году. «„Мама, я меломан“ — ночной формат: начинается в одиннадцать вечера и заканчивается уже в половине первого. Ночная публика не торопится домой, ей не нужно завтра на работу. Наша аудитория — городская молодежь, которая после концерта может пойти в условный бар Noor на Тверской, — рассуждает медиаменеджер Московской филармонии Мария Холкина. — Я и сама неоднократно ходила туда после концертов. Очень приятно, когда проходишь мимо незнакомой компании и слышишь, как люди обсуждают только что прошедшее выступление».

У проекта «Мама, я меломан» есть несколько особенностей. Например, слушатели принимают участие в выборе концертной программы: на сайте есть возможность заранее проголосовать за конкретное произведение. Получается лонг-лист, из которого оркестр и ведущий отбирают несколько номеров для исполнения. 

Другая особенность — просветительские инициативы команды. Помимо небольшой лекции перед каждым выступлением, у концерта есть ведущий, который рассказывает о композиторах и произведениях. «Еще мы выпускаем электронные буклеты, тексты для которых пишут музыковеды и музыкальные критики, — добавляет Холкина. — Получается, над одним концертом работают три эксперта и слушатели получают информацию в разных форматах — уйти без знаний не удастся, даже если захочется».

Флейтистка, солист оркестра и лауреат международных конкурсов Юлия Ефименкова-Черняева говорит, что, с точки зрения музыканта, «Мама, я меломан» ощутимо отличается от других выступлений расписанием, согласно которому исполнители выходят на сцену: продолжительность события зависит не только от длины конкретных произведений, но и от реплик ведущих. Кроме того, в ночных концертах нет антракта. «Сосредоточиться на сцене немного сложнее, чем во время других концертов, на которых мы выступаем, но наша профессия обязывает в любое время суток играть профессионально, — говорит Ефименкова-Черняева. — Результат всегда должен быть на высоте».

Программа типичного академического концерта — дайджест классической музыки, в рамках которого за час с небольшим звучат несколько произведений. Каноническое выступление состоит из двух-трех крупных номеров: например, в одном отделении играют симфонию, в другом — инструментальный концерт. В случае с «Мама, я меломан», за один вечер можно услышать пять или шесть небольших композиций. Получается своего рода дегустация: можно попробовать разные жанры, музыку разных эпох и потом уже самостоятельно погрузиться глубже.

«В основном это классика, красивая романтическая музыка, набор всегда приятный, — рассказывает Юлия Ефименкова-Черняева. — Не скажу, что этот репертуар слишком заезженный или популярный, откровенную попсу никто не заказывает». По словам журналиста, редактора и автора телеграм-канала об академической музыке «Фермата» Алексея Мунипова, совсем неочевидной подборки в рамках интернет-голосования ожидать не стоит, потому что слушатели выбирают не из всей музыки, существующей на Земле, а из репертуара конкретного оркестра. «На концертах, в которых я участвовал, неочевидность проявилась, скорее, в сочетании: была сборная солянка от Баха до Свиридова. Или, например, там был Морриконе, — говорит Мунипов. — Любопытно было посмотреть, за что проголосуют люди. В итоге выбрали „Метель“ Свиридова, и вот после Баха или Вивальди она звучал любопытно».

Композитор Кирилл Широков считает, что проект «Мама, я меломан» направлен на популяризацию уже довольно известного материала и инициатива рассчитана на очень массового слушателя. «Это неплохо, но проходит мимо моего личного интереса, — говорит он. — Мне интереснее программы, которые расширяют горизонты слушательского опыта». Композитору, по его словам, хотелось бы видеть в программах традиционных институций вроде филармоний и консерваторий музыку, которая традиционно не исполняется на таких площадках. 

Свое творчество он вполне представляет в рамках проекта. «Моя музыка может существовать в любом формате и исполняться в любых программах, в том числе здесь, — говорит Кирилл Широков. — Будет интересно, если эта серия обратит внимание на современную музыку. Причем не только на академически настроенных композиторов, которые и так регулярно звучат в академических же средах, но и на более радикальных экспериментаторов».

Важную роль на концертах играет ведущий: именно он вводит аудиторию в контекст исполняемых произведений. Медиаменеджер Московской филармонии Мария Холкина рассказывает, что сначала на роль ведущих пробовали приглашать людей, не связанных с классикой. Со временем оказалось, что экспертность важнее, чем известное имя, поэтому сейчас филармония ищет баланс. «Один из ведущих — мой дорогой коллега Ярослав Тимофеев. Мы приглашаем и других просветителей, например в этом сезоне один из концертов провел кинокритик Антон Долин, — рассказывает Мария Холкина. — К нам регулярно приезжает ведущий питерского телевидения Александр Малич — я очень люблю его тонкое чувство юмора. Также мы приглашали Артема Варгафтика, Алексея Мунипова и других просветителей».

Журналист и редактор Алексей Мунипов принимал участие в двух концертах: на одном читал лекцию, а на другом был ведущим. «И там, и там я рассказывал истории про музыку, с той разницей, что лекция идет непрерывно, а в качестве ведущего я выходил перед каждым произведением и что-то о нем рассказывал, — говорит он. — На лекцию перед концертом приходят не все, только самые мотивированные».

От других просветительских проектов «Мама, я меломан» отличается, по словам Мунипова, институциональностью. «Это один из немногих примеров такого рода — второе событие, которое приходит мне на ум, это „Лаборатория зрителей“, которую придумали в Пермской опере, когда ее художественным руководителем был Теодор Курентзис, — говорит журналист. — Она существует до сих пор и переехала вместе с ним в Санкт-Петербург», — заключает журналист.

Гештальт-терапевт Марина Костина застала в качестве зрителя допандемийные события из серии «Мама, я меломан». «С классической музыкой я знакома весьма посредственно, хотя училась в музыкальной школе. Запоминала на концерте популярные и симпатичные мне лично названия композиций, — рассказывает она. — Играли много знакомых мне произведений, поэтому было интересно узнать их историю. Но в то же время было очень весело и неожиданно. В целом эта серия про снижение тревоги перед филармонией как страшным и скучным местом».

Экспресс-сольфеджио

Другой проект Московской филармонии под названием «Язык музыки», ориентированный на более молодых слушателей, стартовал в 2019 году. Хотя изначально он создавался для поколения digital natives (подростков 15–17 лет), вокруг проекта удалось объединить людей совершенно разных возрастов. 

Если в «Мама, я меломан» говорят об истории и контексте музыки, то в рамках «Языка музыки» разбирают ее теорию. В первом и втором сезонах рассказывали об оркестре, клавишных инструментах и человеческом голосе, а последние концерты посвящены мелодии, гармонии и ритму. «Ведем концерты мы вместе с Ярославом Тимофеевым, у нас получилась классическая парочка: дилетант и эксперт, — говорит Мария Холкина. — Я задаю условно стыдные вопросы, а Ярослав на них отвечает». По ее словам, продюсеры и ведущие понимают, как выстраивать коммуникацию  с теми, кто приходит на «Мама, я меломан». Однако с более молодыми слушателями сложнее найти точки соприкосновения. «Я не уверена, что „Язык музыки“ нужно подгонять под это поколение. Может быть, для digital natives можно придумать что-то другое: выйти из пространства концертного зала, вовлечь больше гаджетов, приложений или инфлюенсеров. Будем об этом думать», — рассуждает Мария Холкина.

«Маша [Холкина] и ее департамент работают очень изобретательно, у них есть довольно много любопытных идей, которые разрушают стену между слушателем и мрачными чуваками в костюме на сцене, — говорит журналист и просветитель Алексей Мунипов. — Они показывают как работает музыка, как устроена симфония, как ее слушать и какое отношение это имеет к каждому из слушателей». Главный, по его словам, принцип любого образовательного проекта — помочь ответить на вопрос «Какое все это имеет отношение ко мне?». 

Композитор Кирилл Широков считает, что заинтересовать подростков классической музыкой при помощи подобных программ можно, но в конечном счете все зависит от них самих. По его словам, в 14 лет человек уже довольно самодостаточен в своих вкусах и если кому-то может быть совершенно неинтересна академическая, композиторская или новая экспериментальная музыка, то для других людей того же поколения эти области будут в фокусе внимания. 

«Если все пошли в TikTok, не надо сразу же туда бежать»: продвижение в социальных сетях и работа с партнерами

Кажется, что связать классическую музыку с digital-сферой нелегко, однако Московской филармонии удалось найти свою аудиторию в соцсетях и сформировать особый подход к такому взаимодействию со слушателями. Во многом с этим помогли их партнеры.

«Присутствовать в цифровом пространстве можно по-разному: нужно делать это с умом и в соответствии со своими целями, — говорит Мария Холкина. — Если все пошли в TikTok, не надо сразу же туда бежать. Совсем не факт, что там проект будет смотреться органично».

Ядро слушательской аудитории филармонии — абонементодержатели, которые регулярно ходят на концерты. Они пользуются Facebook и «ВКонтакте», некоторые сидят в «Одноклассниках».

«Соцсети очень помогли нам в пандемию, особенно „ВКонтакте“: аудитория в группе выросла почти в два раза благодаря трансляциям во время карантина, — объясняет Холкина. — Они чудесные партнеры: платформе интересен качественный контент, они поддерживают не только нас, но и другие культурные институции. Мы сотрудничаем уже больше трех лет».

Изначально все концерты транслируются на сайте филармонии, которая отдает «ВКонтакте» рестрим. «В среднем мы получаем не меньше ста тысяч просмотров с одной трансляции. Если выступает суперзвезда вроде Дениса Мацуева, цифры вырастают до полумиллиона и выше», — добавляет Мария Холкина.  

«Начала чаще звучать камерная музыка»: последствия локдауна для филармонии

За две недели до локдауна, когда слушателей уже не пускали, музыканты и менеджеры при соблюдении правил безопасности могли находиться в филармонии. Тогда и возникла идея проекта «Домашний сезон»: исполнители играли в пустом зале, а эти выступления транслировались на сайте и в соцсетях. В таком формате участвовали Денис Мацуев, Николай Луганский, Юрий Башмет и другие звезды классической музыки. «Самое непривычное на таких концертах — звенящая тишина после выступления, — говорит Мария Холкина. — Абсолютно пустой зал производил апокалиптическое впечатление». 

Когда начался тотальный локдаун, Московская филармония стала искать для своих трансляций новый формат. К примеру, организаторы брали два известных произведения Рахманинова и объединяли их в одну программу, а приглашенный «просветитель» на свой телефон записывал подводку к каждому сочинению. Мария Холкина называет такой подход «маленьким телевидением», хотя маленьким его назвать сложно: число просмотров, по словам филармонии, было довольно высоким. 

На пандемию выпал и международный фестиваль современной музыки «Другое пространство». По словам его художественного руководителя Владимира Юровского, самая большая боль — это постоянная смена программы: отменялись иностранные солисты, из-за социальной дистанции на сцену пускали меньше исполнителей, чем необходимо. На сцене могло быть только 80 человек, хотя некоторые произведения предназначены для 120 музыкантов. Менять программу при этом не так просто: необходимо заказать ноты в издательстве, решить вопрос с авторскими правами и множество других нюансов. Дополнительная нагрузка ложилась и на музыкантов: им приходилось по несколько раз переучивать партитуры. 

На фестивале выступали и иностранные исполнители. «К нам приехал ансамбль Ensemble Intercontemporain из Франции, который основал Пьер Булез (французский авангардный композитор и дирижер. — Прим. „ИМИ.Журнала“). Это, пожалуй, самый известный коллектив в мире, который исполняет современную музыку, — рассказывает Мария Холкина. — Мы до последнего момента не знали, приедут ли они, в каком составе будут выступать, дадут ли им визы, не испугаются ли сами музыканты. В итоге они приехали и блистательно отыграли». 

Из-за ограничений по заполняемости зала филармония делала упор на трансляции. «Мы записали подкаст „Другое пространство“, организовали Zoom-встречи с исполнителями и худруком, разумеется, транслировали все концерты», — говорит Мария Холкина. 

Несмотря на огромный ущерб, который ковид нанес музыкальной индустрии, по словам Холкиной, в новой реальности есть и плюсы: за период ограничений в больших залах стали чаще звучать редкие камерные произведения, а известные солисты объединились в неожиданные ансамбли.