«Я-то точно ничего не потерял»: что Антоха МС будет делать после проигранного суда

Разбирательство между Антохой МС и его бывшим продюсером Эдуардом Шумейко началось осенью 2021 года, когда музыкант решил разорвать контракт и вернуть себе права на свое творчество. В этом июле артист проиграл суд Шумейко и теперь должен выплатить ему более 2,5 миллиона рублей за исполнение своих же песен. Как команда артиста оценивает результаты суда и почему планирует бороться, несмотря на поражение? Правомочны ли договоры, заключенные Антохой и Шумейко? Почему артист хочет вернуть деньги, собранные при помощи краудфандинга? «ИМИ.Журнал» поговорил с Антохой МС, его братом Андреем, представляющим теперь интересы музыканта, и юристом Анной Маркеловой.

Как дела?

Антоха: Все неплохо, на самом деле. Многие люди за нами следят и говорят, что мы довольно-таки активно продвигаемся. Этим мы вдохновляем других на творчество: мой приятель приобрел, глядя на меня, компьютер и синтезатор, теперь погружается в музыку. 

Если говорить про нас, то мы выступили на нескольких фестивалях, побывали в Краснодаре, Сочи, Новороссийске. Я пою свои песни. И старые, и новые, потому что я их автор. В Российском авторском обществе (РАО) числятся мои музыкальные композиции, это дает мне право их исполнять и делать процентные отчисления, которые идут так называемым правообладателям. 

Андрей: Если точнее, то Антон сейчас выступает как «кавер-группа». Исполняет как будто чужие песни: де-юре правообладатель не он, а Эдуард Шумейко. И мы по законной схеме платим авторские отчисления в РАО после каждого мероприятия. 

Российское авторское (РАО) собирает для авторов/правообладателей деньги за использование музыки на концертах, телевидении, радио и в публичных местах. Подробнее о том, как работать с РАО, читайте тут.

Слушатели поддерживают?

Антоха: Да, но все в ужасе. Все тронуты и ранены в самое сердце. И очевидно, что у людей в голове не укладывается то, что теперь мне предлагает Эдуард. Я в одном из постов публиковал и скрины, и информацию. Это шок для всех. 

Эдуард не идет на компромисс? 

Андрей: Мне кажется, и я, и Антон, и все, с кем мы сейчас работаем, могут сказать, что мы максимально договороспособные. И мы с самого начала хотели договориться с Шумейко. Но это оказалось невозможно. По договору, который Антон подписал, все, что было бы им создано до 2028 года, принадлежало бы Эдуарду. А когда контракт закончился бы, то Антон мог остаться ни с чем: без прав на творчество, без песен, без псевдонима. И как с этим жить дальше? Здесь не важны деньги, важно, чтобы музыка и тексты принадлежали Антону. Это его творение — и это была наша принципиальная адекватная позиция, на которую Шумейко ответил ультимативным отказом. 

Правомочны ли подписанные Антохой договоры?

Анна Маркелова: Между Антоном и Эдуардом Шумейко было подписано два договора: о передаче прав на произведения и продюсерский договор. И по первому договору продюсеру были переданы права на 87 произведений за — внимание — 5 тысяч рублей. Причем Шумейко не заплатил даже эти деньги. Теперь вопрос: может ли человек требовать исполнения договора, если он сам его не исполнил? Спойлер: нет, по статье 328 ГК не может, но суд посчитал, что в этом нет проблемы. 

На наш взгляд, если подходить к этому делу не формально, а содержательно, то очевидно, что Антон, как и любой другой артист, не мог отдать права на свои же произведения за 5 тысяч. Этот договор может быть адекватно истолкован только таким образом, что права не отчуждались продюсеру полностью, а лишь передавались для использования в целях исполнения продюсерского договора на его срок. Именно этим обусловлена такая смешная сумма.

Но все-таки продюсер выиграл первый суд. Вы выложили несколько постов об этом. Была какая-то реакция от него? 

Андрей: Я думал, что после выигранного суда у него возникнет мысль: «Я всем все доказал, я прав. Отпущу парня». Ну, знаешь, возникнет такая благородная идея: победил, а теперь попробуем адекватно договориться. Но нет! Разговор снова пошел о 30 миллионах рублей за права на песни и еще плюс 10% к сумме. И это при условии, что мы прекращаем выступать и не подаем апелляцию, пока все решаем, а это автоматом означает, что, если не решим, мы должны еще и компенсацию выплатить, которая определена ему судом  — 2,5 миллиона рублей.

Вас такой расклад не устраивает, конечно. 

Антоха: У нас просто нет таких денег. И кредит нам на такую сумму никто не даст. К тому же мы не можем перестать выступать. У нас уже договоренности с площадками, организаторами, мы не можем подвести людей. 

Андрей: Изначально была идея договориться с кем-нибудь из крупных стриминговых компаний на определенную сумму: они дают нам деньги, чтобы мы выкупили права у Шумейко, в течение оговоренного срока делим доход от стримов, а потом права остаются у Антона. Но 30 миллионов не давал никто. Адекватной суммой было 10 миллионов рублей. 

Как вы оцениваете результаты первого суда? 

Анна Маркелова: В суде, особенно арбитражном, довольно сложно убедить судью, что буквальный текст договора не соответствует его действительному смыслу. По всей видимости, судья акцентировала внимание на слове «отчуждение» в договоре, поэтому сделала вывод, что Антон не мог сам исполнять свои песни. Из-за этого и была взыскана компенсация.

Но, конечно, мы с решением не согласны и будем его обжаловать. Право — это же не просто буквы, за каждым словом в договоре и в законе кроется смысл, взаимоотношения сторон, их желания и интересы, и именно их должен анализировать суд.

Вам лично удалось пообщаться с Эдуардом? 

Андрей: Нет! Только через общих знакомых. До суда, да и вообще с начала конфликта, мы общались только в электронном формате. Предложение о 30 миллионах неожиданно пришло с какого-то странного неизвестного ящика. В письме был текст красного цвета: «Заказчик разговаривает с вами», «Это последнее слово» — и спустя время после прочтения письмо исчезало.  

Антоха: При этом он написал мне: «Ни в коем случае никому не сообщай эту цифру. Если расскажешь — разговор окончен. И ни в коем случае не общайся с моими друзьями». 

Андрей: Как в кино: человек в заложниках, вот вам его ухо, чтобы вы понимали, с кем дело имеете. 

В комментарии, который Эдуард опубликовал у себя в соцсетях после суда, он говорит о выплаченных Антохе миллионах. 

Андрей: У меня есть вся информация по счету, на который Антон получал отчисления. Суммарно за 32 месяца работы Антон получил 5,6 миллиона рублей. Есть расписки о передаче денег — это еще около 4,5 миллиона рублей. За все время сотрудничества по этому контракту. 

Не то чтобы много.

Андрей: Это все понимают. Антон просто к этому всегда спокойно относился и никогда к нему в карман не лез. И сейчас вообще странно, что Эдуард сам эту тему поднял, потому что на его месте я бы лучше про деньги Антохи не вспоминал. Миллионы он выплачивал! 

Антон, ты уже рассказывал, что тебе с трудом удалось вернуть Instagram  себе. Как дела с остальными соцсетями? 

Антоха: Страницу во «ВКонтакте» нам помог восстановить Костя Сидорков. Очень ему за это благодарны. Все доступы к паблику были у Эдуарда. Когда конфликт произошел, он просто уничтожил страничку, а нас везде заблокировал. Но нам удалось все восстановить. А вот YouTube по-прежнему удален. 

Шумейко вообще грозился, что закроет проект и удалит мою музыку со стримингов. Некоторые промоутеры сейчас рассказывают, что пытались договориться об организации моего выступления, когда конфликт уже был в разгаре. А он им отвечал: «Антон занят», «Антон болеет». Ребята из Нижнего Новгорода говорят, что Эдуард им до сих пор не вернул деньги за несостоявшийся концерт. Но я про этот концерт вообще ни сном ни духом. 

Вы же краудфандинг на Planeta.ru запускали еще. 

Андрей: Многие думали, что мы заплатим 3 миллиона за расторжение договора и будем полностью свободны. Но эта сумма — стоимость прекращения контракта. В нее не входит возвращение всех прав на творчество Антохи. 

Мы не хотели запускать «Планету» и стоять с протянутой рукой — мол, помогите нам выпутаться. Это неправильно. Это мы допустили ошибку, сами должны разбираться. Проект на платформе был запущен для сбора денег на новый альбом. Но не так, как хотелось бы. 

О том, как провести эффективную крауд-кампанию, мы рассказывали здесь.

Почему?

Антоха: Потому что для масштабного запуска нужна огласка в прессе. Поскольку это была горячая стадия конфликта, журналисты хотели спрашивать именно об этом, а не о творчестве, что логично. Но мы не хотели раскалять ситуацию, надеялись договориться с Эдуардом, решить все мирным путем.

Андрей: Кредит, который брали для расторжения договора, мы уже закрыли. Поэтому думаем вернуть деньги всем, кто поддержал нас на «Планете». Время непростое, думаю, у всех по финансам. А альбом мы все равно запишем и выпустим.

Общались ли вы с артистами, с которыми Эдуард ранее работал? С Сергеем Бабкиным или Андреем Запорожцем? 

Антоха: С Бабкиным не знаком и никогда не общался. С Андрюхой SunSay созвонился, да. Потому что на последней нашей встрече с Эдуардом был такой разговор. Я спросил: «Старик, ты вообще как считаешь: это нормально было — преподнести мне такой договор, где, оказывается, я должен был тебе 3 миллиона выписать по уходу?» А он мне ответил, что, когда группа 5'nizza распадалась, она тоже выплатила ему отступные, 3 миллиона, но при этом он им вернул права. Я позвонил Сану, и он мне сказал: «Антоха, мы ничего не платили, мы просто ушли, и все». 

О сотрудничестве с 5'nizza Эдуард Шумейко рассказывал в этом интервью.

Это же были нулевые, там немного иначе бизнес строился. 

Антоха: Наверное, я из того поколения. Когда вы больше на доверии работаете.

Типа по рукам хлопнули и начали музыку делать?

Антоха: Да-да. С Шумейко мы проработали три года именно в таком формате. Все было классно, никаких нареканий. И как-то раз нас позвали на большое социальное мероприятие. После него Эдик мне сказал: «Антох, я твои интересы представляю разным компаниям. Нам необходим какой-то документ, который будет подтверждать, что я могу приходить и говорить, что мы с тобой работаем». А дальше добавилась история, что он мне еще и деньги будет отчислять каждый месяц. Я подумал: «Ну вообще прекрасно». 

Когда тебе твой друг, с которым ты три года на полном доверии, дает бумажки подписать, ты будешь вчитываться в них? Мне вообще кажется, что он сам не знал, что там в договоре. Ему кто-то помог это составить, а он и не вникал. Но теперь вот как все красиво для Эдуарда сложилось. Ведь когда я в первый раз обратился к Эдуарду с вопросом, что это за отчуждение прав на альбом «Всё вокруг от чистоты», он прям в переписке и предложил изменить слово «отчуждение» на «передача», если слово «отчуждение» мне не нравится.

Регистрация товарного знака «Антоха МС» сильно помогла? 

Андрей: Очень. Если бы Эдуард это сделал раньше нас, мы не могли бы выступать под этим псевдонимом. Он мог бы закрыть все наши соцсети, мы на афишах не смогли бы указывать Антоху МС. Мы сработали на опережение. И это хорошо, потому что в том договоре, кроме этого, еще написано что-то в духе «если даже имя и фамилия Антон Кузнецов станут популярными, то Эдуард имеет право зарегистрировать их на себя как товарный знак».

Антоха: Я сам все сочинил, придумал, сделал. А оно мне не принадлежит. Даже имя мог потерять. Это как вообще?

Что вы планируете делать дальше? 

Анна Маркелова: Мы будем настаивать в апелляции, что человек не может получить компенсацию в размере 2,5 миллиона рублей, не заплатив даже согласованные 5 тысяч за произведения, созданные исключительно творческим трудом Антона. 

По продюсерскому договору вознаграждение перечислялось за фактические концерты и за доход, который Антон приносил Эдуарду. А плата за произведения выделялась отдельно, и именно она и не была перечислена.

Также по делу есть много других интересных правовых нюансов: путаница с ответственностью по договору и в виде компенсации по статье 1301 ГК, размер компенсации (который здесь несоразмерно велик), субъект ответственности (по закону им должен быть организатор мероприятия, а не артист) и так далее.

Надеемся, что суд заинтересуется нашими доводами и справедливость восторжествует.

Антоха: Справедливость должна восторжествовать. Права будем пытаться вернуть любым способом: через разговоры, через суд. Но наш основной вектор — это новая музыка. Я не собираюсь фокусироваться только на конфликте с Эдиком. Рассматриваю эту ситуацию как новый этап. 

Вместе с Мистером Брюсом из «Михея и Джуманджи» мы подготовили программу песен Михея: «Сука любовь», «Светлая музыка», «Туда» и другие. В середине октября планирую выпустить альбом, а уже на этой неделе — фит с Blizkey.

Моя задача — сделать такую музыку, чтобы она была на порядок выше всех предыдущих работ. Благо мое творчество — это я, а не Эдуард. Поэтому можно сказать, что я-то ничего не потерял, только приобрел.