Как группа «Fruktы» превращает «Вечерний Ургант» в музыкальный праздник

В 2020 году группе «Fruktы» исполнилось десять лет — и восемь из них коллектив выступает в шоу «Вечерний Ургант» на Первом канале. Вокалистка и художественный руководитель «Fruktов» Саша Даль и гитарист Алексей Елесин рассказали «ИМИ.Журналу» о том, как устроена телепередача изнутри, как группе удается сочетать работу в «Вечернем Урганте» с записью музыки и почему при Михаиле Боярском нельзя исполнять песни Ивана Дорна.  

— Сейчас в «Вечернем Урганте» играет второй состав группы «Fruktы». Как развивалась история коллектива?

Саша: Настоящая группа «Fruktы» — это именно второй состав, а первый был, как говорится, пробный. Я тогда познакомилась с Арамом Мнацакановым в Петербурге, и он сказал: «Слушай, тут есть коллектив музыкантов — ходят, пороги обивают… Сделай с ними что-нибудь!» Я пыталась что-то сделать на протяжении полутора-двух лет. Они были профессионалами: окончили консерваторию, выступали в оркестровой яме в Александринском театре. Но это оказалось огромным минусом: будучи не джазовыми и не поп-музыкантами, они абсолютно не умели импровизировать и снимать партии на слух. Все партитуры я писала для них нотами — это было ужасное мучение, мы каждую песню делали месяц с огромной болью в сердце. Я уволила их всех в один день после фразы «Чего ты так напрягаешься, это же халтура».

Не успела я их выгнать и пустить скупую женскую слезу, как совершенно случайно мне написал наш нынешний контрабасист Костя Ионочкин и предложил встретиться. Мы вместе вышли на сцену, случилась химия, и я подумала: «Боже, оказывается, бывает и такое, что все понимают друг друга с полуслова и две песни делаются за одну репетицию». Существуют люди, которые ложатся спать и просыпаются с инструментами в руках, которых не нужно заставлять репетировать. После этого у нас достаточно быстро все пошло в гору.

— Все участники группы родом из Санкт-Петербурга, но вы уже много лет работаете преимущественно в Москве. Как так сложилось?

Алексей: В России обычно получается так, что музыкант развивается, растет в своем городе, достигает потолка, а дальше два пути: либо он всю оставшуюся жизнь говорит: «Надо бы поехать в Москву», — и со временем оставляет эту мечту, либо действительно начинает постоянно наведываться в столицу, чтобы познакомиться с нужными людьми. У меня есть друзья, профессионально занимающиеся гитарой, которые уже отыграли в родных городах во всех коллективах, во всех клубах, во всех ДК, на всех городских праздниках, и вот следующий шаг — с чемоданом, с рюкзачком, в одиночку перебираться в столицу. У нас было совсем не так, поэтому наша история — уникальная. Мы базируемся в Москве ровно столько, сколько существует «Вечерний Ургант». До этого группе было всего два года, мы жили и работали в Петербурге, а в Москву выбирались, как и многие петербургские музыканты, на корпоративы. А как только состоялось наше историческое знакомство с Иваном Ургантом и зашел разговор об участии в программе, мы приехали на первую репетицию в столицу и остались здесь на восемь лет.

Саша: В Петербурге так получалось, что я вроде бы очень много работаю, но никакого выхлопа от этого нет. Я думаю, все российские музыканты понимают, что именно Москва — наша музыкальная столица. Конечно, какие-то фестивали проходят и в других городах, но все равно основная заварушка здесь. С другой стороны, мы совершенно не ожидали, что все так затянется и мы в прямом смысле поселимся в телевизоре. Изначально ребята из группы даже жили вшестером в одной квартире, потому что никто не собирался так надолго задерживаться. Мы думали: «Ну сколько там эти шоу идут? Ну годик, ну максимум два». А сейчас уже прошло столько лет, и «Вечерний Ургант» уже стал настолько неотъемлемой частью нашей жизни, что мы в принципе не понимаем, как существовать по-другому. Как живут музыканты, у которых репетиции по три-четыре часа в будни, а концерты — только в выходные? Мы играем нон-стоп всю неделю. Этот процесс для нас неостановимый — даже пандемия не смогла нас унять: мы как работали, так и работаем каждый день.

— А как вы познакомились с Иваном Ургантом?

Саша: В декабре, когда у нас было очень много концертов в Москве и мы с Иваном пересеклись раз пять за месяц. После этого ближе к концу января он позвонил и рассказал, что в апреле стартует шоу, спросил, не хотим ли мы попробовать принять участие. Прислал нам названия рубрик из будущей передачи, сказал посмотреть, что делают The Roots у Джимми Фэллона. Мы тогда подобрали от пятидесяти до семидесяти мини-нарезок музыкальных тем для программы. Иван был в полном восторге — как мне кажется, в первую очередь не столько от качества, сколько от количества, от нашего напора. Может быть, кто-то играл лучше, профессиональнее, но я думаю, что Ургант почувствовал наш юношеский максимализм и рвение к работе.

— На своих концертах вы отдаете предпочтение акустике, но в «Вечернем Урганте» играете в электричестве. Это связано с техническими особенностями программы? 

Саша: Ваня нам сразу сказал: «Ребята, я понимаю, что все эти акустические инструменты — аккордеон, саксофон, кахон — это ваша фишка, но, к сожалению, в формате шоу это не прозвучит. Нам нужно, чтобы было мощно, — не обойтись и без большой барабанной установки, и без полноценной перкуссии, и без всех гитар, которые только могут быть, и без кучи клавиш».

Алексей: Акустические инструменты все-таки очень сильно стилистически ограничивают. А на электрических можно сыграть все: от рока до классики.

— Как проходят съемки «Вечернего Урганта»?

Алексей: В основе каждой программы лежит сценарий. И у нас, и у продюсеров, и у авторов, и у Ивана есть одинаковый листочек, где этот сценарий схематично прописан. И в этом листочке мы видим в среднем пять, а иногда и десять-пятнадцать наших коротких музыкальных фрагментов — мы их называем «отбивки». Раскрою секрет: это в эфире они звучат секунд десять, а для зрителей в студии мы играем полноценные музыкальные номера по две с половиной минуты — развлекаем их, пока в эфире звучит реклама, а в студии накладывают грим. Все наши «кусочки» имеют какую-то свою функцию — в зависимости от сценария в них заложено определенное настроение.

Заставку — интро — мы написали специально, еще восемь лет назад в Петербурге. И, кстати, с тех пор мы ее практически не трогали — только меняли аранжировки в соответствии с современными тенденциями. Например, в этом году в моде 1980-е, вроде звучания «Blinding Lights» у The Weeknd.

Саша: Кстати, музыку из заставки мы тоже каждый раз играем вживую.

Алексей: Музыка должна органично наслаиваться на слова Ивана, важно, чтобы не было никаких заминок. Как только у него меняется интонация и мы понимаем, что он готовится объявить рекламную паузу, — вот в этот момент, когда Иван еще не успел сказать слово «реклама», уже начинается музыка. Тем, кто к нам присоединяется извне — подменяет кого-то из музыкантов, — бывает сложно врубиться.

Саша: Ваня называет нас королями коды — мы можем сыграть коду в любой момент, даже в кульминационном месте композиции. Режиссер начинает отсчет времени до конца рекламного блока, выходит стейдж-менеджер, показывает эти десять секунд обратного отсчета на пальцах, а в этот момент может звучать самая громкая часть припева «…and I will allways…». И все, уже «…love you» никто дослушивать не будет, мы моментально завершаем музыкальную фразу. 

Алексей: Есть еще важный нюанс — после того, как Иван прочитал монолог и идет к столу, в этот момент всегда должна звучать боевая музыка — обычно фанк или диско. Мы стремимся каждый раз играть что-то новое и активно эту музыку ищем, причем в последнее время далеко не среди хитов, а наоборот — глубоко копаем. У нас уже это доведено до автоматизма. Например, едем в такси, слушаем радио и понимаем: «О, вот это подойдет для рекламы!» Затем шазамим трек и скидываем в группу. А еще мы умеем превращать небодрые песни в бодрые: ускоряем темп, меняем грув. Я даже один раз Дельфину показывал, как мы это делаем. У него старые песни такие меланхоличные по настроению: «Открой мне дверь, и я войду и принесу с собою осень…» А мы их аранжировали в очень легком стиле, в стиле диско… В общем, ему понравилось. 

— Как проходит ваш рабочий день?

Саша: В 11 утра у нас первая репетиция, на которую как раз присылают ту самую верстку-сценарий. И мы видим, что за чем идет, какие будут игры в передаче, сколько рекламных блоков и так далее. На этой репетиции, часа за два-три, набирается музыка под костяк программы. Потом все идут в студию: мы со второй вокалисткой Мими садимся гримироваться, ребята начинают инструментально все отбивать, потом по рации сообщают, что теперь можно репетировать с вокалом. Мы приходим, играем, потом опять возвращаемся в гримерку — в этот момент, как правило, идет саундчек группы, выступающей в конце шоу. Бывает и так, что эти артисты откуда-то приезжают попозже — тогда, чтобы наши графики не совпали, нас вызывают к девяти утра.

А после финального грима у нас получасовой перерыв, за который авторы дописывают сценарий — ведь очень важно, чтобы все было максимально актуально. Они в течение дня отсматривают новости: не дай бог кто-то умер, а у нас чересчур веселая программа. Все это доделывается буквально в последнюю секунду, и вот мы слышим со всех сторон: «Сценарий закрыт!» — значит, мы должны бежать одеваться. В этот момент начинается суматоха, мальчики бегут курить, девочки кричат: «Не надо уходить, мы выходим!» Приходим в студию, там уже сидит публика. Митя Хрусталев разогревает ее разговорами, а мы играем для полного зала — обычно от двух до пяти песен. У всех поднимается настроение, и начинается программа! За что мы обожаем наши съемки, так это за живость. Я была на площадках многих передач, которые снимают на неделю вперед, — там такого ощущения нет. У нас все как есть: передача выходит каждый вечер, и съемка, по сути, длится те самые сорок минут, что идет программа. В конце мы фотографируемся вместе с Ваней и зрителями — и все, мы закончили.

Довольно часто мы играем вместе с музыкальными гостями — если у них по какой-то причине нет своего бенда или они еще не успели отрепетировать новый трек. Тогда мы накануне вечером репетируем эту песню, чтобы потом показать ее артисту: пусть он послушает нашу версию, успокоится. Вот Олег ЛСП очень сильно переживал, но, если честно, мне его песня, сыгранная с нашим составом, нравится гораздо больше, чем у него на записи. 

И это каждый день, с понедельника по четверг. В четверг мы записываем два эфира: на четверг и пятницу, то есть пораньше приходим, попозже уходим. А в докарантинное время у нас еще часто бывали и концерты в эти же дни. Наша техническая группа днем, пока мы снимаемся, проводит без нас саундчек, и мы после съемок едем выступать. Садимся в автобус, отправляемся на концерт и только часов в одиннадцать освобождаемся — а на следующий день все заново!

— Как происходит взаимодействие с гостями и как вы решаете, что будете исполнять при их появлении?

Саша: Приблизительный состав участников на следующей неделе мы узнаем в воскресенье. Варианты треков мы накидываем в групповой чат в мессенджере, но начинаем их отрабатывать только день в день. Если актер или актриса приходят с какой-то премьерой, бывают сложности: например, фильм еще не вышел, и нам приходится слушать музыку из трейлера. В этом случае мы даже можем связаться с продюсером фильма и спросить, нет ли у них какой-то заглавной песни. Со многими артистами, которые к нам приходят, мы уже дружим, поэтому можем и им позвонить: «Слушай, а что у вас там звучит?» Так было с актрисой Юлей Снигирь — я ей звонила. И у нее же спрашивала, что нравится ее мужу Жене Цыганову. 

Алексей: Иногда мы играем музыку, не связанную с фильмом. Если в картине шаблонный саундтрек, мы выбираем какие-то мелодии, которые гость любит, чтобы поддержать его. Бывает, заходим на его страницу во «ВКонтакте» и смотрим, что у него в аудиозаписях. Помню, к нам собирался прийти актер Никита Ефремов, и мы пересеклись на благотворительном мероприятии. Так он пришел в гримерку и говорит: «Ребята, я „Аукцыон“ люблю, сыграйте, мне было бы в кайф». Почему нет? Мы тоже любим «Аукцыон».

— Значит, вы не согласовываете, какую музыку будете играть, для Ивана и остальных это сюрприз?

Алексей: Поначалу мы это обсуждали на утренних летучках, но с тех пор как стало понятно, что все находятся на одной волне и то, что мы делаем, звучит хорошо и получает положительный фидбэк от зрителей, мы решаем все сами. Никто нас не контролирует: мы прекрасно знаем Ванин вкус, и ошибиться тут очень сложно. 

Хотя была одна история во время Олимпиады в Сочи. Тогда у Ивана Дорна вышла песня «Мишка виновен». И вот мы узнаем, что в студию придет Михаил Боярский. Мы решили исполнить этот трек перед уходом на рекламную паузу — ну, понимаете, Мишка, Михаил Боярский… Начинаем играть, а нам в уши кричат: «Стоп, срочно прекратите». Мы быстро сориентировались, переключились на что-то другое, а потом нам рассказали, что в этот день вышла новость: Боярский где-то не там припарковал машину, чуть ли не на Невском, устроил пробку, весь интернет в его фотографиях, а мы все это время были на сцене, готовились и ничего не видели. То есть просто совпало.

— А что касается музыкантов, которым вы аккомпанируете? Удается ли заранее с ними отрепетировать материал?

Саша: Обычно мы с ними встречаемся на саундчеке перед записью программы.

Алексей: Заранее, на нашей репетиционной точке, встречаемся очень редко. Хотя один раз к нам сюда приходили «Иванушки International» — до этого они никогда не выступали с живым бендом. 

Саша: По-моему, мы тогда «Тучи» играли и попурри из других их хитов. И Кирилл Андреев даже прослезился: «Как это, оказывается, вживую красиво звучит». 

— Ваш напряженный график и не снился обычному выступающему музыканту — ну, только если он не находится в жестком туре. Если ли у вас какие-то профессиональные лайфхаки, как не выгорать, не заболевать?

Саша: Мы так боимся друг друга подвести, что, видимо, организм как-то собирается: даже если мы заболеваем, то исключительно в отпуске. По поводу выгорания: конечно, в какой-то момент ты начинаешь очень сильно уставать, но за то время, что мы отдыхаем в январе и в июле по месяцу, успеваем очень соскучиться по всему этому. Короче говоря, мы уже немножко больные люди.

 Алексей: На самом деле, мы каждый вечер получаем мощный заряд эмоций от ведущего и от гостей. К нам приходят в основном очень вдохновляющие люди. А мы ведь участвуем в процессе, мы на передовой, на сцене, очень близко, и эта энергия нас держит, подкармливает. Когда рядом Роберт Де Ниро сидит или Ленни Кравиц — как можно разочароваться? И даже если после этого будет 10–15 героев, которые мне не так интересны, потом все равно придет Георгий Каспарян из «Кино» или Борис Гребенщиков. 

Саша: Кстати, самый крутой стендап от Вани звучит за кадром. И, конечно, люди, которые приходят на шоу, в полном восторге, потому что у них от программы немного другое ощущение. Когда смотришь передачу по телевизору, она кажется достаточно строгой, выверенной, а на самом деле там все настолько живо… Нас часто спрашивают: «А Ваня импровизирует вообще? Ведь у него так много авторов!» У него написан какой-то приблизительный сценарий, но он частенько что-то такое вспоминает, что каждый раз восторгаешься: «Ничего себе, какой у человека ум живой!» Ваня — гений, и мы рады быть частью именно его команды. Вряд ли мы бы с кем-то другим столько времени прожили бок о бок.

— А кто для вас самый крутой музыкант из тех, кому приходилось аккомпанировать?

Алексей: Однозначно Алла Пугачева. Я стоял с ней на одной сцене и при этом не был Владимиром Кузьминым! Во время выступления она пошла в нашу сторону — знаете, артисты старой школы по инерции идут к музыкантам, потому что инстинктивно кажется, что там звука больше, а у нас мониторинг был только в ушах. Но она все равно подошла к нам и встала на ту линию, где стоял я и наш тогдашний трубач Салман. Я офигел: она источает энергетическую волну, в которой тебе очень хорошо. Это нечто.

Саша: А мне, хотя мы играли со многими западными звездами, особенно понравилось, как мы выступили с Ларисой Долиной. Мы тогда сделали действительно кавер, с бэками, со всеми делами. Но у нее профессионализм доведен уже до такой степени, что мы ей ровно один раз объяснили: «Вот здесь один такт пустой, а вот здесь вам надо вступить чуть-чуть пораньше, а вот здесь вот так-то». И она при этом не сбилась ни разу. Любой бы просто испугался, забыл бы, спел бы опять по инерции эту песню так, как она уже тысячу раз пела… Просто гениально. А еще Валерий Леонтьев. За все годы существования шоу я один-единственный раз расплакалась — когда Леонтьев запел: «Меж нами памяти туман…» Это все-таки какая-то энергетика, которая берет стадионы: она никуда не исчезает и на близком расстоянии бьет наповал. А вот когда мы исполняли, например, с Эшли Слейтером «Turn On, Tune In, Cop Out» — ну, сыграли, ну, нормально, но меня это событие не впечатлило вообще ни разу. 

— Про удовольствие вы рассказали, а были ли проблемы с кем-то из музыкантов?

Саша: Я могу вспомнить только один такой момент, когда группа SugarMamMas отказалась приходить на репетицию, сказав нашей вокалистке Мими: «Детка, нам уже по тридцать лет, мы не репетируем». Но при этом они все равно классно спели в итоге. 

— Как обстоят дела с согласованием авторских прав?

Алексей: Это не наш вопрос, у «Вечернего Урганта» есть отдельная служба, которая работает с авторскими отчислениями. Но пару раз нам прямо говорили: «Если вам вдруг придет в голову сыграть песню такого-то композитора, лучше не трогайте, есть куча других». Например, треки Юрия Антонова мы никогда не исполняли. 

— В минувшем году крупные корпоративные новогодние концерты в Москве и Санкт-Петербурге были запрещены. Насколько для вас это оказалось существенно с точки зрения финансов? 

Саша: Это, безусловно, оказалось существенно, как и для всех артистов, подобные мероприятия для нас являются основным источником дохода. 

Зато у нас наконец появилось время заняться кое-чем другим. Нас часто спрашивают, почему в нашем репертуаре нет собственных песен. У нас в группе много пишущих людей, но развитием их творчества мы никак не могли заняться из-за большого количества концертов. Кто-то уже отчаялся и перестал писать, кто-то начал сочинять колыбельные для детей. На самом деле, мы просто очень разные. В рамках группы «Fruktы» у нас есть какой-то общий вектор, а вот что касается авторской музыки — в один проект это не собрать. А заниматься одновременно многими проектами не получается. Одним займешься — второй остановится, вторым займешься — третий остановится. А тут вдруг появилось время, и сразу стало понятно, кому это больше всех надо, кто действительно готов на это тратить время, у кого действительно много песен и есть что сказать. Вот у Леши есть сольный проект ELESIN, и мы наконец стали и собираться на репетиции, и придумывать аранжировки, и записывать его треки.

Алексей: У нас есть задумка, которая сейчас начинает реализовываться — «Fruktы Production», такой продюсерский штаб, который объединил бы все наши разные проекты. Под этим лейблом мы уже выпустили не только пять моих песен, но и треки одной начинающей артистки — я помог ей написать песню. Мне иногда случайно попадаются ребята из разных городов, которые пишут и поют то, что созвучно моему творчеству. И я надеюсь, что в итоге мы эту историю раскачаем до уровня… предположим, своей студии. У нас есть очень ценный ресурс — талантливейшие музыканты, способные обогатить любой материал, и все они наши друзья. Это не только состав коллектива «Fruktы», но и люди, которые когда-то были на заменах, играли с нами в рамках шоу.

— То есть можно сказать, что интенсивность работы в «Вечернем Урганте» не мешает авторскому творчеству? 

Саша: Кто хочет — всегда найдет время. Как показывает практика, как только перестаешь существовать в режиме, к которому мы привыкли, очень сильно расслабляешься и вдруг времени ни на что не оказывается. Вот такой фокус-покус.

— Сумасшедший график, восемь лет практически ежедневного труда. Как бы вы коротко ответили на вопрос «зачем это все»?

Алексей: Деньги и узнаваемость — как минимум. Кроме того, это статус, а еще уникальность нашего положения. Очень хочется конкуренции, но ее нет, пока так никто и не созрел почему-то. Ну и вся эта лирика: образ жизни, общение с нашими великими современниками. 

Саша: Приятно быть в каком-то смысле первооткрывателями: вот был Левон Оганезов, а после него — монтаж-склейка — и мы. Мы чувствуем себя в каком-то смысле музыкальными космонавтами: с одной стороны, это очень трудоемкий процесс, но с другой — есть определенная стабильность, причем даже не в плане денег, а в плане того, на каком уровне мы находимся с чисто музыкальной точки зрения. То есть мы постоянно учимся, а нам за это еще и платят. Теперь мы стали знаменитыми. Все понимают, что мы резиденты шоу «Вечерний Ургант», это как звание такое — солисты телецентра. Опять же, программа очень популярна среди людей, которые хотят отметить свадьбы, дни рождения — даже похороны.

— На похоронах тоже играете?

Саша: Пока нет, но у нас уже есть одна заявка. То есть мы не то чтобы ждем, но человек нам сказал: «Я написал в завещании: когда уйду в мир иной, группа „Fruktы“ обязательно должна играть на моих похоронах». 

— Это не Иван Ургант написал?

Саша: Нет, я думаю, Ваня напишет: «Кто угодно, только не они!» (Смеется.)