Институт музыкальных инициативМосква+7 (967) 051–87–65
logo
@imi_liveИнститут музыкальных инициатив
журналhttps://cdn-yc-static.i-m-i.ru/store/uploads/article/374/image/article-91c7029283ea12d4e6007fd55b27f83b.jpgАртур Гранд2021-04-22T16:18«В нашем бизнесе было много жуликов и аферистов»Глава SAV Entertainment Надежда Соловьева — о концертной индустрии и диалоге с властью
Глава SAV Entertainment Надежда Соловьева — о концертной индустрии и диалоге с властью
«В нашем бизнесе было много жуликов и аферистов»
Дорожная команда готовит сцену перед концертом. Источник: Bob Mical / flickr.com/small_realm

Глава SAV Entertainment Надежда Соловьева — о концертной индустрии и диалоге с властью

«В нашем бизнесе было много жуликов и аферистов»
Дорожная команда готовит сцену перед концертом. Источник: Bob Mical / flickr.com/small_realm

Как концертная индустрия общается с властями и заручается их поддержкой? Почему маленькие клубы равны стадионам? Чего стоят шоу Metallica или Depeche Mode? Об этом и многом другом рассказала Надежда Соловьева, глава промоутерской компании SAV Entertainment и соучредитель Ассоциации КТиБО, которая защищает интересы состоящих в ней промоутеров.

Ассоциация концертно-театральных и билетных организаций (КТиБО) существует с осени. Как концертная индустрия отреагировала на появление такой инициативы? 

Развернутого фидбэка я вам не дам, но к нам каждый день приходят новые компании, которые хотят стать участниками Ассоциации. Главное, над чем мы работали в конце 2020 года, — договаривались с Роспотребнадзором, чтобы концерты, которым угрожает отмена, все же состоялись. Так например, нам удалось согласовать в Екатеринбурге выступления группы «Кипелов» 12 и 13 декабря. Наша основная задача сегодня — получить помощь от правительства, дать возможность выжить профессиональным компаниям и дожить до того счастливого дня, когда бизнес будет работать как раньше.

Положительный эффект от создания Ассоциации ощущается? 

Безусловно. Впервые за всю историю российского шоу-бизнеса мы стали не конкурентами, а партнерами и коллегами, что очень важно. Чтобы вступить к нам в КТиБО, надо иметь две рекомендации от учредителей Ассоциации, дальше мы принимаем решение. И, конечно, необходимо, чтобы компания была добросовестной. 

У нас есть возможность общаться между собой, открывать друг другу свои планы, не устраивать недобросовестной конкуренции, давать рекомендации муниципальным властям, кто из игроков на рынке является порядочным партнером, а кто нет. Ведь в нашем бизнесе было много жуликов и аферистов, они объявляли концерты, о которых артисты даже не знали, собирали деньги и уезжали. В Ассоциации состоят промоутеры и билетные операторы со всей страны, думаю, в течение года мы превратимся в мощную профсоюзную организацию.

Открыты ли вы для диалога с нишевыми промоутерами и клубами? Клуб на сто человек — тоже часть индустрии.

Конечно. Мы открыты для взаимодействия со всеми. Это, кстати, совершенно не важно, клуб на сто человек или на семь тысяч, понятно, что уровни бизнеса разные, но этой частью индустрии занимаются такие же люди. Размер площадки зависит только от размера артиста. А принципы бизнеса — одни и те же. Я считаю, что развитие нишевых площадок по всей стране только поможет индустрии расширить свою географию. У молодых артистов будет больше возможностей выступать, не все же готовы собирать «Лужники». Если в Москве много маленьких клубов, то в других городах их очень мало. Залог развития нашего бизнеса — это небольшие площадки, на которых можно растить новых артистов. 

Вы говорили о том, что Ассоциация позволит тесно взаимодействовать с властью в период пандемии. Почему концертная индустрия до сих пор слабо представлена для власти? 

Потому что всю нашу предыдущую жизнь мы только и думали о том, чтобы нас никто не трогал. Да и нам ни от кого ничего не надо было. Власть нас в упор не видела, да и мы тоже не сильно хотели сближения. Но глобальные катаклизмы, вроде пандемии, заставили понять, что нужно объединяться. Ведь не только нам нужна власть для получения помощи, но и мы ей нужны — мы же проводники досуга. Мы — индустрия развлечений. Конечно, у нас есть и образовательная функция: мы не только рок-н-ролл делаем, есть еще и независимые театры. Наша организация объединяет все негосударственные учреждения культуры.

Какие запросы у вашей отрасли к чиновникам?

Запросов много. Надо перестать закрывать клубы, как это происходило в декабре 2020-го, когда придирались к кому-то одному, а все остальные работали. Нужны цивилизованные отношения между индустрией и чиновниками. Конечно, необходима финансовая помощь, к тому же многие наши площадки государственные. Нам надо дать возможность работать, а конкретно сейчас — сводить концы с концами, сделать льготные налоги. Когда индустрия не работает год, то происходит коллапс, оборотных денег ни у кого нет. Ситуация критическая. Если нам не помочь, то люди обанкротятся, уйдут из этой индустрии в другие отрасли, и мы вернемся к тому, с чего начинали в каком-нибудь 1988 году. Будем «Лебединое озеро» смотреть все время.

Источник: интервью Надежды Соловьевой Михаилу Козыреву на телеканале «Дождь» / tvrain.ru

В чем конкретно заключается поддержка властей?

Нам очень помогала, например, Администрация президента, когда мы работали над постановлением, которое разрешило бы промоутерам не возвращать деньги за перенесенные концерты в течение тридцати дней. Я встречалась с председателем Правительства, Министерством культуры, все вошли в положение. Больше всего в этом вопросе нам помог президент. У нас идет активный обмен информацией: власти спрашивают, что нам надо, в ответ мы просим президента поддержать нас. Так нашу отрасль, например, признали пострадавшей.

Администрация помогает нам связываться с муниципальными властями, в каждом регионе есть вице-губернатор, который отвечает за культуру, мы сейчас в тесной связке с ними. Мы сделали специальный портал, где указаны все добросовестные организации. 

Сейчас пытаемся убедить власти в том, что надо попробовать разрешить хотя бы тестовые концерты при заполняемости на 100 процентов. Знаете, как в Европе делают, берут у всех потом анализы и проверяют, как в толпе распространялся вирус. В Германии и Голландии проводили подобные эксперименты. И выяснилось, что на концертах примерно так же безопасно, как на улице. Если выполняются все санитарные требования, то посещение шоу ничем не отличается от похода в ресторан. 

Продолжится ли ваше взаимодействие после пандемии?

Нужны какие-то общие правила игры, взаимодействие с авторскими обществами, взаимодействие с обществами, которые представляют смежные права, решение всех юридических вопросов, решение вопросов со зрителями и с билетными операторами. Постоянно возникали вопросы — теперь есть Ассоциация, и ее участники могут обращаться за помощью. Мы будем каждые полгода, например, определять цели и задачи и стараться их выполнять. У нас есть презентации. Так что взаимодействие с властью обязательно продолжится. Что нам делить? Мы политикой не занимаемся. 

Нет ли у вас опасения, что сотрудничество с властью может привести к некоторому давлению с ее стороны?  

У нас будут конкретные вопросы, по которым мы будем сотрудничать. У меня нет хрустального шара, чтобы сказать, куда это выльется. КТиБо, наша организация, создана, чтобы защищать интересы ее участников. Если для этого надо взаимодействовать с властью или еще с кем-то, мы будем стараться это делать. Во всем мире есть цивилизованный опыт такого взаимодействия, подобные ассоциации есть везде. Странно, что у нас этого не было раньше.

Почему у промоутеров или музыкантов в России до сих пор нет профсоюза? Является ли Ассоциация первым шагом на пути к этому? 

Не знаю, наверное, у нас посттравматический синдром после Советского Союза. Нам кажется, будто все, что было тогда, сейчас неприемлемо. Никто не хочет понять, что профсоюз — это организация, которая защищает профессиональные интересы своих участников. И еще очень трудно договариваться между собой, это самый тяжелый процесс. Мне кажется, учреждение нашей организации — первый шаг на пути создания профсоюза

Какой зарубежный опыт в этом плане нам следует перенять?

Можно перенимать опыт любой страны. За рубежом эти ассоциации существуют давным-давно. Каждый год проходит конференция International Live Music Conference, в этом году она состоялась онлайн. И нас все время приглашали там участвовать, когда самой Ассоциации еще не было. Когда-то давно мы пытались ее создать, но не договорились. Чтобы содержать Ассоциацию, нужно же собирать какие-то деньги, взносы, у нас этого никто не любит. Но безвыходная ситуация заставила нас объединиться. И нам очень это нравится, мы с удовольствием разговариваем друг с другом, общаемся.

Что ждет промоутеров и сотрудников клубов в ближайшее время?

Есть проблема с иностранными артистами. Они приедут только тогда, когда откроются границы. Для них это тоже важно, ведь Россия — это часть туров. Я смотрю, какими шагами идет вакцинация, количество заболевших снижается, так что к лету все должно заработать. Еще мы хотим обсудить с властью введение артистических виз для музыкантов, чтобы им было проще приезжать сюда.    

Насколько в России просела концертная индустрия во время карантина?

Она на 100 процентов просела. Ну на 95. 

Оправдала ли себя серия автоконцертов Live & Drivе?

Чудесная была серия. Мы объединились с компанией TCI и делали ее вместе. Нам самим страшно понравился этот формат, как и всем людям, которые приходили на концерты. У нас были чудесные спонсоры — «Сбербанк» и «Газпромнефть». Но, несмотря на это, проект был очень убыточным, все это показалось зрителям слишком новым. Хотя многие говорили: «Если будет подобное, мы еще раз пойдем, потому что это кайф, все было шикарно организовано».

Есть ли планы продолжить проводить подобные шоу?

Мы подумаем. Может быть, не стоило делать девять концертов, но мне очень нравится формат. Есть вероятность, что мы продолжим его использовать.

Из-за пандемии возможность работы с зарубежными музыкантами сильно ограничена, а вы сотрудничали в последнее время только с ними. Начали ли вы заниматься организацией концертов российских музыкантов?

Когда я только начинала заниматься промоутерской деятельностью, то работала со всеми русскими артистами, потом мы почти перестали это делать. Хотя, например, наша компания проводит «Золотой граммофон» уже 20 лет, и мы делали «Формулу-1». Я давно хочу вернуться к российскому рынку, потому что работать только с иностранными звездами — неправильная модель. В любой стране локальный контент занимает 80 процентов.

Можете описать, как примерно происходит работа по организации выступлений таких звезд, как, например, Depeche Mode или Metallica? 

Мы же известные промоутеры, получаем от агента уведомление о том, что артист едет в тур. Начинаем считать, смотреть, сейчас есть возможность сделать подробную аналитику. Затем составляем смету, высылаем предложение, агенты его принимают или не принимают. Если принимают, то в этом предложении указано все: сколько билетов и по какой цене мы продаем, и так далее. Дальше идет работа по промо мероприятия, и она занимает больше всего времени. Также оформляется договор с площадкой, оператору отдаются билеты. На сегодняшний день масштабный концерт меньше, чем за восемь месяцев, невозможно продать.

Сколько в среднем может заработать компания на вот одном таком мегаконцерте?

Нет такой цифры. Больше пяти-семи процентов от вала никто не зарабатывает.

Чем опыт организации крупных концертов в 1990-е отличается от того, что происходит сейчас?

Буквально всем: тогда не было электронных билетов, это самое главное, технику привозили из-за рубежа. Все было по-другому. Сейчас организация концерта — это наименее трудная часть из всего нашего процесса. Самое сложное — переговоры и маркетинг. 

Еще вы занимаетесь масштабными социальными и государственными мероприятиями с участием музыкантов (например, гала-концерт в Константиновском дворце в честь 300-летия Санкт-Петербурга). Очевидно, что аудитории и заказчики для этих ивентов отличаются — какие различия в организации таких событий?

В самой организации никаких нет различий. Другое дело, какая логистика, кто платит деньги, как это проходит. Ну и разница в том, что у тебя не один артист, а, скажем, 30. Еще, когда у тебя есть заказчик, тебе приходится с ним все согласовывать. Когда заказчика нет, ты делаешь так, как считаешь нужным. Но надо сказать, что заказчики всегда прислушиваются к нашему мнению, и мы давно доказали, что мы свое дело знаем.

Может, давит дополнительная ответственность в лице государственного заказчика?

Не знаю, наша самая главная ответственность — перед зрителем. Про наши концерты никогда не пишут плохо в соцсетях: мы разбиваемся в лепешку, чтобы люди ушли довольными. Но один концерт Depeche Mode на стадионе «Локомотив» оказался проблемным. Мы не учли, что расстояние между дорогой и входом на территорию «Локомотива» очень маленькое, и там еще выставили конную полицию. Людей стали оттеснять прямо на дорогу, а пришло больше 30 тысяч. Потом писали, что люди чуть не попали под машины. Это был худший день в моей жизни, слава богу, никто не пострадал. Но сама мысль о том, что на моем концерте могли кого-то задавить, для меня неприемлема.

Я помню, как мы в 1991 году в Тушине с Борей Зосимовым (медиаменеджер, создатель «MTV-Россия». — Прим. «ИМИ.Журнала») делали концерт, во время которого случилась трагедия, погибли четыре человека. Это было шоу вскоре после августовского путча 19–21 августа. Барьеров тогда не было, привезли, что смогли, четырех человек затоптали. У нас, слава богу, с тех пор не было ни одного подобного случая. Поэтому самая большая ответственность — перед зрителями. А если у тебя нет такой ответственности, ты — плохой промоутер.