«тима ищет свет» — об альбоме «зеркало», уходе с Universal и заработке со стримов

Сегодня у Тимы Якимова, известного как «тима ищет свет», вышел альбом «зеркало» — его музыкант выпустил после ухода с лейбла Universal. Мы поговорили с артистом о сотрудничестве с мейджором, подходе к выступлениям и роли случая в карьере и творчестве. 

«Зеркало» — первый альбом, который ты записал в студии. Прошлой весной ты говорил, что любишь делать музыку только дома. С чем связана такая перемена? 

Я до сих пор не люблю записываться в студии, это — изматывающий процесс. Но надо пробовать что-то новое. Я считаю «Зеркало» студийным альбомом, потому что какие-то вещи я придумал в студии и там переписал. Я хотел улучшить качество, чтобы по звуку альбом был максимально приближенным к поп-музыке, но концептуально все еще оставался экспериментальным. Многое из того, что я записал на студии, я убрал, потому что… Не знаю почему.

А тебе комфортно было пускать в процесс других людей? Ты говорил, что любишь все переделывать, и многих это может раздражать. 

Нет, в этом плане все по-прежнему. Мне все еще это не нравится, но с записью «Зеркала» повезло. У меня получилось наладить контакт с Шуриком Басианом — звукорежиссером студии Powerhouse Moscow. Он просто принял, что, к сожалению, ему нужно потерпеть и 800 раз записать одну и ту же фразу в вокале, а потом выкинуть все эти 800 раз и оставить то, что я записал дома. И типа это окей. Мы в спокойном фоновом режиме сидели, что-то делали, крутили, вертели, и пробы были, и удаляли что-то.

Расскажи про инструменты, которые ты использовал во время записи «Зеркала». Знаю, что тебя любой новый синтезатор может вдохновить на новые идеи и песни. 

Во время записи «Зеркала» я почти ничего нового не использовал, потому что обленился. Я пришел к тому, что в принципе все можно делать, сидя за компьютерным столом — не притрагиваясь к аналоговым инструментам. Единственное, когда осенью я играл концерт в Питере, мне в голову пришла идея песни. Я купил какую-то гитару за три тысячи и записал на ней кусок. Ну знаешь, есть такие гитары, которые нереально настроить, ты ее настраиваешь, а она все равно звучит плохо. Тогда у меня был эмоциональный подъем, и я решил все это оставить в финальном варианте трека. Это было импульсивно, но зато песня получилась.

А что это за песня?

«Сахар». По-моему, я всю ее придумал в Петербурге, а кусочки пришлось доделывать в GarageBand на телефоне.

Расскажи о промо альбома. На улицах Москвы и в телеграм-каналах появились плакаты с обложкой «Зеркала». Зачем тебе такое промо?  

Важно правильно проработать подачу события. QR-код на уличном плакате вел на сайт с отсчетом до выхода альбома, стихи на сайте — строчки из песен, имя внизу страницы — персонаж, которому посвящен трек. Обложка, которая везде висела, цепляет. Сложно пройти мимо такого уродства. 

Правда, некоторые опасения насчет кампании все же были. Вышла немного стремная и мистическая штука, которая взялась словно ниоткуда. Мы не знали, что про нее подумают. Кто-то писал, что это какой-то «Синий кит» (городская легенда о существовании в соцсетях игры для детей и подростков, заканчивающейся совершением самоубийства. — Прим. «ИМИ.Журнала»). У нас было пару сумасшедших звонков в стиле: «Да вы че? Заканчивайте, я понимаю, вы музыканты, но не надо людей пугать». 

Предыдущий альбом «Бойня» у тебя выходил на Universal. Ты ушел с мейджора и выпускаешь «Зеркало» сам — через дистрибьютора The Orchard. С чем связано такое решение? 

Ну, The Orchard — дистрибьютор, он в принципе выполняет схожие с лейблом функции. Нам захотелось попробовать сделать все самим: чуть более спокойно, в другом месте и все. Уход с Universal не связан со скандалами или чем-то подобным.

Наш материал о том, как работают лейблы и дистрибьюторы. 

У многих есть предубеждения насчет крупных лейблов. Мол, если ты выходишь на мейджоре, значит, попадаешь в ситуацию, где есть огромный дядька с цепью, который говорит тебе: «Нет, собака, ты будешь писать песни про кальяны, а я буду их продавать и отдавать тебе семь процентов с половины суммы, которую ты заработаешь на рекламе кефира». Это не так. И в принципе процессы работы с лейблом и без лейбла ничем друг от друга не отличаются. Решил уйти, потому что показалось, что так будет лучше. Это — индустрия, мы ищем лучшие пути продвижения. 

Но насколько я помню, Universal тогда тебе неплохо помог с промо «Бойни».

Мне тогда писали разные лейблы, много куда звали перед «Бойней». Мои менеджеры просто скинули альбом в Universal. Он им понравился. Хотя для меня удивительно, что мейджор взял тот релиз: там типа такой лоу-фай, грязный звук. Universal много чем помогали, в том числе с промо на площадках, да: присутствие в плейлистах, баннеры, какая-то там реклама. Еще они должны были заниматься синхронизацией (когда музыку артиста продают в рекламу и кино. — Прим. «ИМИ.Журнала»). Довольно стандартный набор услуг, мне кажется. Тем же самым занимается и дистрибьютор. 

Ну и опять же, выпуск музыки — это всегда лотерея, ты не можешь знать, как именно альбом или сингл воспримут редакторы стриминговых площадок. 

Можешь рассказать про условия? 

Где-то они лучше, где-то хуже. Такого нет, что в одном месте тебе предложили золотые горы, а в другом месте — убыль. Плюс-минус условия одинаковые, просто ты и правда доверяешь кому-то больше, кому-то меньше. В случае с Universal — тогда мои менеджеры посчитали, что так будет лучше. В некоторых вопросах я просто доверяюсь менеджерам.

Кто занимается менеджментом в проекте «тима ищет свет»? 

Мой давно любимый Егорушка Михеев, он занимается моей защитой. Недавно еще появилась пиар-менеджер Настя Лаврентьева.

Настя устроила нам это интервью. А что входит в обязанности Егора?

Егор отвечает за всю коммуникацию: от поиска фотографов до организации концертов, дает советы о том, как лучше сделать песню. Я его всегда очень внимательно слушаю. Это даже не совсем менеджерская работа. Просто когда ты занимаешься музыкой и постоянно ее пишешь, уши замыливаются, и мне нужен человек под боком, а лучше несколько, которые будут меня отрезвлять чуть-чуть. Я написал песню и такой: «Ха! Это просто бомба, это вулкан! Горящее пламя!», и мне нужен тот, кто направит меня. 

Что еще Егор делает? Ну, почти все организационные вещи. Даже сет-листы для концерта мы прорабатываем вместе с ним.

Если вернуться к разговору про стриминги. Когда вышла «Бойня», что можно было купить на заработанные от стримов деньги?

Да мало что. Это тоже, конечно, распространенное заблуждение. Мол, если ты пришел на мейджор, то ты такой: «Блин, куда мне деньги девать, если уже в карманах места нет?». На каком бы лейбле ты ни был, если музыка привлекает много людей, то она будет работать на тебя. Это факт. 

Когда я двигался самостоятельно, я ничего не поднимал вообще. Но опять же, это трудно связывать с лейблом. Лейбл и правда очень много мне дал, и в плане репутации, и в плане имиджа. До Universal были какие-то копеечные прослушивания, но скорее всего в силу того, что мой проект никто не вел, и я не знал, как его сам вести. Я ничего не покупал себе с этого, все вкладывал в музыку. Какую-то часть огромного процесса работы над «Зеркалом» я смог этими деньгами оплатить.

Может ли молодой музыкант жить в России на деньги от стримов? 

Отвечу так. Big Baby Tape, Дора, Saluki, Моргенштерн, наверное, Слава Марлоу. Точка.

Как ты в целом относишься к идее лейбла? Есть ведь независимые издательства, они работают, правда, больше как творческие объединения. 

Ну я вижу это так: лейбл создается для того, чтобы зарабатывать деньги. Если ты делаешь творческое объединение, это другая песня. Тут нет места деньгам и официальным договоренностям. Если это творческое объединение, то там главенствует творчество, если это лейбл, то там главенствует бизнес. И мне трудно представить, как человек будет объединять и бизнес, и творчество. 

Тебе комфортнее заниматься творчеством в одиночку? 

Я никогда не играл в команде, и в творчестве для меня это просто пытка. Когда ты в объединении, приходится идти на компромисс, а я не могу идти на компромисс. Поэтому, скорее всего, у меня не получится играть в группе. Может быть, пройдет год, и я опять окажусь человеком, который поменяет свое мнение.

Как молодому музыканту определиться, идти на лейбл или нет?

Нужно понимать, чего ты хочешь, и думать о том, какая у тебя цель. Если цель — зарабатывать бабки, то нужно работать, менять музон, придумывать что-то. Если цель — заниматься творчеством, то стоит задаться вопросом, надо ли тебе платить 30 процентов лейблу или можно на Bandcamp просто все залить. Также надо читать контракты. И желательно найти человека, который будет делать это за тебя.

Давай поговорим о твоем музыкальном бэкграунде. Ты учился в музыкальной школе по классу гитары, потом тебя исключили. Артисту сегодня вообще нужно специальное образование?

Я думаю, что это фикция. Творчество — это чудо, ну как мне кажется. Если ты не будешь честен с этим чудом, решишь его форсировать, ты начнешь заставлять эту неконтролируемую субстанцию работать на тебя, а это нечестно. Ты должен просто отдаться. Чтобы придумать, что будет цеплять, трогать, неважно, в каком стиле, нужно как раз полностью все отпустить и отдаться случайности тычка пальчиков. А когда ты знаешь, что доминантсептаккорд должен перейти в минор, а потом в мажор, ну это вообще не про творчество, а про какую-то математику. Может быть, в классической музыке все так и работает, но точно не в танцевальной, где есть барабаны и грув.

Если у тебя на какую-то творческую задумку не хватает скиллов, ты подключаешь других музыкантов? Или пытаешься сам разобраться?

Когда у тебя не хватает синта, нужно придумать, чем его заменить. Если получается — круто. Это значит, что ты придумал какой-то новый подход. Всегда надо придумывать все самому, иначе ты не будешь прогрессировать. Если ты будешь брать чужое, то ты пойдешь по дорожке, где все и так ходили. 

Давай поговорим про твой интерес к перформансу и театру. Ты часто выступаешь в гриме, ну и по энергетике лайвы у тебя напоминают, скорее, спектакли. 

Сейчас я понимаю, что для перформанса на сцене надо иметь большие бабки. Чтобы это было красиво, стильно, чтобы все было продумано, сработано, нигде не было проблем и проскоков. И, конечно, важно понимать, где перформанс, а где шоу. То есть, возможно, Филипп Бедросович — тоже перформер: с крыльями вышел на сцену, и потом у него танцоры появились из пола. В общем, нужно вложиться силами, деньгами и временем, чтобы это не выглядело как все эти инди-перформансы в стиле «мы с подружками нарядились в белые тряпки» — ну как у нас было на фестивале «Форме» два года назад. Потому что это странно, тупо и скорее вызывает чувство «мне нравится этот артист, ну да, он облажался, но я все равно его люблю». А это не то, к чему я стремлюсь в своих выступлениях.

Есть ощущение, что ты отстраняешься от аудитории — держишь своих слушателей на расстоянии.

Да, вероятно. То есть я очень благодарен всем, кто меня слушает, благодарен тем, кому это нравится. Меня радует, когда я вижу, как какая-нибудь девочка просто с ума сходит, стоя в зале, но лично мне очень неловко, что я просто не могу искренне отвечать на подобные вещи. Как и любой артист. Это такой интимный момент, когда человек слушает музыку и его это трогает. Я очень это ценю, но я не хочу быть неискренним. Идейно это очень важная для меня мысль. Сейчас многие хотят сломать четвертую стену — в духе: «Мы — друзья и бла-бла-бла, приходите к нам на концерт, мы попьем вместе пивко». Я максимально против этого. 

А тебя волнует, сколько людей приходят на твои концерты? 

Мне все время мало. Если я соберу дворец «Мегаспорт» (московский стадион вместимостью 14 тысяч зрителей. — Прим. «ИМИ.Журнала»), я буду стоять на сцене и думать: «Ну блин, че-то, конечно, как-то немного, мог бы собрать и 50 тысяч». И вот у меня каждый альбом так: сколько бы ни было прослушиваний, я все равно думаю, что надо бы побольше. Не могу отделаться от этой штуки. 

Для меня ты выглядишь как музыкант, который «один в поле воин». Почему ты не хочешь встраиваться в музыкальное комьюнити?

Я не могу сказать, что я подхожу к условным инди-музыкантам. Я также не могу быть с рокерами, потому что у меня типа рэп и «восемьсот восьмые» (звук ударных, синтезированный на драм-машине Roland TR-808, сильно повлиявшей на звучание хип-хопа. — Прим. «ИМИ.Журнала»). Но и с рэперами, у которых есть эти «восемьсот восьмые», я быть тоже не могу. Потому что они такие: «Э, чувак, это не рэп». И поп-музыкой то, что я делаю, не назовешь, а для экспериментальной музыки я слишком попсовый. Знаешь, на пульте от телевизора есть кнопки «вверх», «вниз», «вправо», «влево». Я — вот эта штука посередине.

Ты начал выпускать песни, когда еще учился в средней школе. Помнишь реакцию на твой первый трек? Не друзей. 

В 14 лет мою песню опубликовал паблик «Родной звук», это стало очень важным моментом в моей жизни. Меня адски обругали в комментариях, просто люто. Ну, ты понимаешь, как и всегда в «Родном звуке», что бы ты туда не выложил, там всегда найдется человек, который скажет: «Это — плохо, послушайте лучше мой хардкор-коллектив». 

В 14 я, естественно, не знал, как с этим справляться. А потом «Родной звук» еще раз меня выложили, и меня еще раз обругали, я уже такой: «Ну, блин, да, обидно». И потом еще раз, я такой: «Ну, бывает». И сейчас я уже вообще не реагирую. При этом и хорошие комментарии я тоже не воспринимаю, просто человек-ноль-эмоций, Железный дровосек.

Здесь можно почитать комментарии к первому опубликованному треку Тимы:

А как ты двигался после этого, как расширял аудиторию? 

Знаешь, я советовал бы музыкантам просто отдаться случаю. Моя творческая деятельность состоит из случайностей, я верю в это. Все проекты разные, поэтому нельзя, к сожалению, придумать какую-то модель, по которой ты будешь двигаться. Не выйдет тут кому-то просто нашептать, а кому-то пять тысяч заплатить или помахать рукой.

Важно делать качественно музыку, ни на что не похожую, не пытаться занять какую-то свободную нишу. Не пытаться, короче, продумать это, а просто поверить. Когда «тима ищет свет» начинался, мы приглашали чуваков на концерты в паб, просто своих друзей, чтобы там хоть кто-то был и кто-то нас видел. Но потом проект сам как-то постепенно разлетелся.

Что тебя держало на плаву? 

Это важный момент, который, мне кажется, нужно понять любому начинающему музыканту. У меня никогда не было сомнений, что нужно продолжать. То есть я понимал: если я облажаюсь, я не перестану делать это дальше — просто потому, что мне очень трудно представить, как я буду без создания чего-либо, не обязательно музыки. Поэтому если что-то мешает, значит, это не то. Типа не та обувь. А если ты даже не думаешь об этом — когда все плохо — значит, ты все делаешь правильно.