«Слава богу, что мы казаки»: история сцены Краснодара

Кубанский казачий хор, певица Маши Макарова и рэперы из «Триады» — в российской музыке немало выходцев из Краснодара и Краснодарского края. По просьбе «ИМИ.Журнала» Иван Белецкий изучил историю локальной сцены — от первого войскового оркестра до пацанского хип-хопа. 

Только с песней казаку помирать легко

Главная музыкальная история, связанная с Кубанью и Краснодаром, а также основная культурная реликвия навынос — это Кубанский казачий хор.

Екатеринодар — так назывался Краснодар до 1920 года — основали в 1793-м, и спустя 17 лет при войсковом Воскресенском соборе появился Войсковой певческий хор, в котором выступали специально отобранные казаки. Работа в хоре приравнивалась к службе: певчим присваивали войсковые чины и награды. 

Собор располагался на Крепостной площади, в нынешнем историческом центре Краснодара, где сейчас начинается улица Красная. Тогда Екатеринодар был станицей, утопающей в грязи грунтовок и застроенной саманными хатами (домами из глины и соломы. — Прим. «ИМИ.Журнала»). В начале XIX века на Кубани имелось всего четыре церкви и примерно столько же школ, поэтому учреждение хора стало событием.

Ранняя деятельность хора тесно связана с именем протоиерея Кирилла Россинского, который развернул в регионе бурную просветительскую деятельность. Сначала Россинский даже сам содержал хор, пока в 1811 году деньги на него не дал генерал-губернатор Новороссии и Бессарабии француз дюк де Ришелье: Россинский, как и подобает подвижнику, колесил по всему Югу и выбивал средства на свои культурные проекты. К концу года к хору присоединилась духовая секция, состоящая из 24 музыкантов.

До революции хор неплохо прокачался: артисты начали исполнять не только религиозные, но и светские сочинения, гастролировать по стране, а сам хор стал одним из брендов региона. В официальных историографиях принято упоминать, что хор частенько хвалили государи-императоры: казачество с нагайками и шашками и правда было верной опорой режима.

В 1921 году, после окончания Гражданской войны на территории Кубани, казачий хор расформировали и собрали вновь только спустя 15 лет.

Впрочем, это не означало остановки музыкальной жизни: к тому моменту в городе уже учредили музыкальный техникум и двухгодичные хормейстерские курсы. На них преподавал Григорий Концевич, который в 1936 году стал худруком вновь созванного Кубанского казачьего хора. Восстановление хора произошло на волне формирования сталинского «казачьего» мифа: в том же году казакам разрешили служить в армии, для них утвердили парадную казачью форму, а некоторым воинским подразделениям дали приписку «казачьи». В 1937-м Концевича расстреляли. А хор (с перерывом на Великую Отечественную войну) продолжал существовать и расширяться — казачество стало экзотическим элементом «большого стиля», витриной сталинского глянца.

В следующий раз хор распустили в 1961 году вместе с десятком других фольклорно-ориентированных коллективов по всей стране. Как оказалось, на низовом уровне хор существовать не мог: творчество подобного рода всегда требует подпитки со стороны властей. Показательно, что официальная поддержка  вернулась уже в брежневскую эпоху, и к началу 1970-х Кубанский казачий хор собрали заново. Он в очередной раз оказался эдаким аттракционом навынос: с костюмами, плясками и песней про варенички.

В начале 1970-х состоялись первые зарубежные гастроли хора. На фестивале в болгарском Бургасе, как сообщала газета «Советская Кубань», «особенным успехом пользовались песни „Ты, Кубань, ты наша родина“, „Вспомним, братцы“ (песня времен турецкой войны), болгарская песня „Зелен явор“, танцы „Лихачи“, „Полька-костырка“, „Казачий пляс“ и, конечно, „Шопско хоро“».

С середины 1970-х и до сих пор хор возглавляет Виктор Захарченко. За это время коллектив пережил и застой, и крушение СССР, и всплеск казачьего национализма, и споры о роли казачества, и организацию казачьих дружин, и одиозных политических руководителей Краснодарского края. Сегодня у хора, кажется, все более чем хорошо, и очередная потеря господдержки ему точно не грозит.

Официально-деловой стиль

Краснодарская краевая филармонии находится на углу улиц Красная и Гоголя, в пафосном здании с полуколоннами, треугольным псевдоантичным фронтоном и прочими роскошествами советского ампира. На том же перекрестке стоит еще одно важное для музыкальной истории города здание: в модернистском доме Акритаса был концертный зал, где выступали Скрябин и Собинов. Одно время в здании располагался ночной клуб Kalashnikoff, сейчас же там ювелирный магазин и аптека. 

Филармония прекращала свою деятельность на время оккупации города, но уже в октябре 1943-го возобновила работу. Спустя два года тут начали играть камерную классическую музыку, а через год открыли музыкально-литературный лекторий. В 1973 году с филармонией начал сотрудничать композитор Григорий Пономаренко (вы наверняка  слышали его песню про оренбургский пуховый платок).

Сейчас это по-прежнему типичное государственное учреждение культуры — довольно неповоротливое, верное еще застойным представлениям о хорошем вкусе, с бархатными портьерами и конферансье, разъясняющими публике, что она сейчас будет слушать. Если вы хотите оценить дуэт «Гармоника» с песней «Сормовская дорожка» или какой-нибудь привозной изи листенинг вроде оркестра Поля Мориа, вам сюда. Впрочем, миллениалов тоже иногда радуют: например, весной 2021 года состоится концерт композитора компьютерных игр Heroes Of Might and Magic Пола Ромеро.

Примечательно, что у филармонии есть и свой казачий хор (а еще один находится в подчинении творческого объединения «Премьера», о котором мы расскажем позже).

Другая знаковая концертная институция — краснодарский Муниципальный концертный зал органной и камерной музыки, где проводят главные события города, связанные с академической музыкой. Зал открыли в 1994-м и установили в нем орган немецкой фирмы «Рудольф фон Беккерат». В том же году тут состоялся первый в Краснодаре Международный фестиваль органной музыки. К залу приписаны два оркестра ТО «Премьера», камерный и симфонический. Тут вам сыграют и Чайковского, и Букстехуде, и более или менее современную академическую музыку — в основном довольно конвенциональную, но иногда (особенно на фестивалях) можно попасть и на авангард. 

Джаз

Сразу признаем: Краснодар не джазовый город. Но тем не менее кое-что интересное здесь все-таки происходило.

В 1920-е по региону уже гастролировала Арле-Тиц — советская джазовая певица американского происхождения. А в 1930-е, как пишет историк Сергей Исаченко, и местные, и гастролирующие джаз-банды играли в фойе кинотеатров — например, был известен оркестр Кудина, выступавший в «Колоссе», расположенном на Красной улице).

После войны и вплоть до конца 1950-х джаз старались исключать из программ оркестров, и жанр пребывал в упадке. Но уже в начале 1960-х при Краснодарской филармонии был сформирован джаз-оркестр «Кубань»: три трубы, тромбон, пять саксофонов и ритм-секция. Чуть позже начали играть эстрадный коллектив  «Экспромт», биг-бенд при краснодарском цирке, ансамбль «Время» и прочие более или менее известные объединения — не говоря уже о ресторанных оркестрах, в чьих репертуарах были в том числе джазовые стандарты.

В итоге джаз в столице Кубани стал во многом официозной штукой, близкой скорее к эстраде. И эта тенденция сохранилась и после распада СССР. 

С историей краснодарского джаза связаны два важных имени — трубача и руководителя ТО «Премьера» Леонарда Гатова, а также всемирно известного саксофониста Георгия Гараняна; оба, к сожалению, уже ушли из жизни.

«Бенд краснодарский появился по инициативе моего друга и коллеги Леонарда Гатова. Три года назад он мне позвонил и говорит: у меня есть оркестр, биг-бенд, можешь послушать? Приехал, послушал, вижу, что там музыкантов очень много серьезных, профессиональных, с которыми можно работать. Но Краснодар — это тот город, в котором не было даже атмосферы джаза, никогда. Ну ладно, думаю, попробую. Попробовал, сейчас это один из лучших оркестров страны», — вспоминал Гаранян. Его краснодарский биг-бенд живет, здравствует и гастролирует до сих пор. 

Впрочем, джаз пытается существовать в Краснодаре не только в рамках больших институций с бюджетным финансированием. Без редких, но важных проявлений инициативы снизу многих интересных проектов просто бы не было.

«Лет двадцать назад по городу ходили слухи, что на углу Седина и Орджоникидзе открыли джаз-кафе „Джаз-приют“, его основал лысый адыгеец, который играет на контрабасе. Это был Эльхан Атакишиев. Я приехал в Краснодар в 2006 году, и мы вместе с ним начали устраивать клубные концерты. Нам сообщало американское посольство, что на гастроли собираются те или иные музыканты, и мы звали их выступать в Краснодаре, Ростове, Геленджике и Новороссийске», — вспоминает популяризатор джаза и соучредитель Международного джазового фестиваля GG Jazz Олег Мохов.

По словам Мохова, сейчас авторского джаза в Краснодаре практически не существует. «Сложно сравнить [краснодарскую сцену] с нью-йоркской или новоорлеанской сценами. Там люди играют импровизации, чтобы выразиться, а у нас играют стандарты, чтобы понравиться людям. Попытки отыскать новые формы часто вызывают непонимание и недоумение у широкой публики», — рассуждает Мохов.

Зато на фестиваль GG Jazz (проводится с 2012 года на площадках ТО «Премьера», но изначально организовывался без государственной поддержки) приезжают звезды первой величины. Для нестоличного и неджазового города лайнапы выглядят круто: Боб Шеппард, Антонио Санчес, Маркус Миллер, Ларри Корьелл, Джон Даверса, Винкс, Стив Турре, коллектив «Кехалео», Bram Weijters & Chad McCullough Quartet. Вообще, активность, развернутая Олегом Моховым и его соратниками, привела к налаживанию серьезных связей между Краснодаром и зарубежными музыкантами. Грегг Кофи Браун — экс-солист ганской фанк-рок-группы Osibisa — так вообще снял вместе с MC Burglar клип, в котором он играет на гитаре в краснодарском переходе.

«Боб Шеппард, Джон Даверса, Бобби Мартинес, Стив Турре — крупнейшие руководители биг-бендов в Европе и Америке. Они привозили свою музыку, а руководитель [краснодарского] биг-бенда, заслуженный артист Кубани Илья Филиппов, делал аранжировки. Или, например, делали аранжировки вместе, как с Винксом — вообще по скайпу. Концерт Винкса и биг-бенда Георгия Гараняна состоялся в Краснодаре, до этого Винкс не выступал с биг-бендами», — рассказывает Олег Мохов.  

Биг-бенды, играющие патетический джаз с музыкантами в костюмах и с начищенной медью — это только небольшая часть джазового мира. В последние годы в Краснодаре устраивались и клубные джазовые концерты: их проводили в пабах Wilson Pub и Macgregor’s Pub, а также в баре Sgt. Pepper`s Bar и «Рок-баре».  

Барабаны и гитары

На Кубани, так же как и по всему СССР, играли и всяческие ВИА. В 1968 году на обломках уже упомянутого джазового оркестра «Кубань» был сформирован эстрадный ансамбль «Ива» (одно время в нем пел Александр Серов).

Но история рока как суб- и контркультурной музыки все-таки началась в регионе только в 1980-х. В Краснодаре, как и в других крупных городах, появлялись локальные тусовки. а к концу десятилетия рок-музыканты стали официально (и массово) приезжать сюда на гастроли. К примеру, в 1989 году группа «Кино» дала пять концертов за три дня. А выступление коллектива «Черный кофе» в ДК ЗИП обросло легендами про бесчинствующих фанатов, которые переворачивали трамваи.

После распада СССР концертов меньше не стало. По словам активного деятеля краснодарских тусовок 90-х и нулевых Игоря «Аяврика» Тихого, тогда можно было за копейки снять крупную площадку и провести на ней концерт локальных музыкантов, на который приходило несколько тысяч человек.

«Какая-нибудь группа „Черная вдова“ могла за копейки арендовать ДК ЖД или Дом офицеров. Например, [приглашали] группы „Зверство“,  „Глаз“,  „Подземка“ — и Дом офицеров [оказывался] полностью забит. Доходило до того, что в цирке устраивали трехдневный [музыкальный] фестиваль», — рассказывает Тихий.

Основные тусовки были на «краснодарском Арбате» (улица Чапаева) и на так называемой Поляне (около стадиона «Кубань»). К началу нулевых местом встреч неформалов стала «Книга» — небольшая площадь перед Домом книги на Красной улице.

Среди краснодарских музыкантов 90-х и нулевых наибольшей популярности добилась Маша Макарова с группой «Маша и медведи». Ее успех (кстати, не так давно Макарова выступала в «Вечернем Урганте») никакие другие краснодарские рок-музыканты не смогли повторить до сих пор.

Но говорить о краснодарском роке как о сплоченной и узнаваемой сцене с уникальными чертами сложно. Самые заметные локальные рок-артисты того времени, помимо Макаровой, — инди-рок-группа «Боги» (через несколько лет она превратилась в электронный проект Dasaev, с определенным успехом гастролировавший в Европе), группа «ДРЫНк» (играли русский рок и засветились на трибьюте «Гражданской обороне») и абсурдистский коллектив «Зверство» (сделанный с явной оглядкой на «НОМ»).

Тем, кто хочет глубже погрузиться в старый краснодарский рок, советуем изучить проект Владимира Акулинина «20 лет краснодарского андеграунда». Эта коллекция аутентичных обрывочных лоуфайных записей вполне передает специфичную атмосферу местной рок-музыки двадцати- и тридцатилетней давности. Квартира самого Акулинина, кстати, в начале нулевых представляла собой практически настоящий сквот, где можно было встретить и бритых нацболов, и хиппующих автостопщиков из Владивостока, и представителей «Федерации анархистов Кубани», и радикальных экологов.

До середины нулевых рок-концерты в основном проводили в кинотеатре «Виктор» на окраине города. Это было очень субкультурное место, и далеко не все фанаты  рок-музыки разделяли любовь посетителей «Виктора» к ирокезам, напульсникам и плохому звуку. Позднее открылись более удобные площадки для выступлений: клуб «Подвал образцового содержания», а затем — «Корсар», «Рок-бар», «Су-27», бар Sgt. Pepper`s Bar.

В 2004 году крупный игрок агробизнеса Игорь Марин построил в городе невероятно крутую для российской провинции середины нулевых студию Marinsound — в двухэтажном здании, с пультом Neve VR Legend и музыкантами Dream Theater в качестве приглашенных специалистов. Марин также пытался делать олдскульный фестиваль имени себя — Marinfest — и продюсировать группу Aspect, игравшую техничный и особо не востребованный метал.

Где-то к 2010–2011 годам локальный рок-движ почти сошел на нет, а клубы стали ориентироваться в первую очередь на ивенты в духе «Кавер-пати группы „Ария“».

Пожалуй, единственное местное музыкальное рок-событие, которое действительно выстрелило и оставило какой-то след, — это фестиваль «Кубана». Его проводили с 2009 по 2014 год в поселке Веселовка с невиданным размахом и мегазвездным лайнапом. Но Веселовка — это все-таки не Краснодар. А в краевой столице до пандемии можно было сходить на ежегодный фестиваль «Стереопикник» (своего рода помесь «Стереолета» и Пикника «Афиши») и послушать там, например, Юлию Чичерину.

В последние пару лет в Краснодаре начали устраивать андеграундные фестивали «МУР», организованные Олегом Абраменко (ранее он делал серию вечеринок «Странные танцы»). До начала карантина состоялось три «МУРа», и они стали эдакими шоукейсами достижений краснодарского подполья.

«Начал искать местные коллективы, которые играют что-то более-менее свежее, близкое к инди и постпанку, далекое от альтернативного рока и метала. Например, Mega Sega Drive Club было сложно не заметить: в конце 2018 их лоуфай-альбом „Сигарета“ выстрелил во всех крупных пабликах (Motherland, „Родной звук“, „Сторона“ и т. д). Дебютное выступление под минуса и акустику состоялось на первом „МУРе“. Так же играли „стефа и шугейз колдуны“ — этих дерзких школьников я впервые заметил на разогреве Sonic Death», — рассказывает Олег Абраменко. 

Ну и напоследок: готическая группа Lacrimosa даже посвятила Краснодару песню.

Голос улиц 

А вот краснодарский хип-хоп, в отличие от местного рока, свой голос имел и органично вплетался в феномен южнорусского рэпа, во многом определившего суть российского рэп-мейнстрима нулевых. Пацанские темы и интонации с налетом нехитрой морали, дворовой сентиментальности и сериала «Бригада» всегда хорошо заходили слушателям и имели серьезную народную поддержку в регионе. По сути, именно южные артисты дали русскому хип-хопу столь желанную для всего жанра аутентичность: с их появлением больше не было нужды читать кальки с американских текстов про гетто и доллары.

Попытки делать рэп начались в городе в 1990-е, но они не были особо заметными, пока не выстрелило сразу несколько проектов. В первую очередь это «Триада» и Mary Jane.

Группа «Триада» образовалась в 1999 году и прославилась по всей России в начале нулевых. Тогда лейбл Karavan Music выпустил альбом «Противоядие», а клип на песню «Мертвый город» попал в ротацию MTV. В 2005-м видео «Триады» «Дежавю» победило в голосовании за лучший клип на главном российском рэп-сайте того времени — hip-hop.ru. И если вы захотите составить свою подборку главных хип-хоп-проектов того времени, наверняка вам придется включить в него и «Триаду».

Mary Jane стали заметны примерно в то же время. По сути, все, что нужно знать про южный рэп начала нулевых, изложено в программном треке «Юго-Восточная Европа», записанном группой вместе с ростовскими «Кастой» и «Гранями». Первоначально в состав Mary Jane входил и Сэт — еще один краснодарский рэпер, ставший известным за пределами региона. 

Забавная история: однажды Mary Jane исполнили гимн молодежи Кубани вместе с местной рок-группой «Вдруг» и казачьим хором. В тексте песни были в том числе слова «Кубань, вставай, прорвемся — все изменится».

А еще с группой Mary Jane связан расцвет рэп-баттлов в России. Все началось с четырех сезонов баттла «Битвы новой эры», организованного усилиями Антона «Хайда» Белогая (одного из участников в Mary Jane) и Сергея «PLC» Трущева. Это была сугубо локальная инициатива с призами вроде бутылки виски. В «Битве» приняли участие всего несколько десятков артистов. 

В 2012-м местные баттлы вышли на новый уровень: Белогай и Трущев запустили проект SLOVO, уже через год ставший федеральной франшизой. В 2015-м филиалы проекта работали в 15 городах. Но несмотря на то, что SLOVO появился раньше Versus, проект краснодарцев оказался менее коммерчески успешными и хайповым, чем баттл-площадка из Санкт-Петербурга. Белогай и Трущев ушли из SLOVO в 2016 году.