Айдар Хуснутдинов2020-05-17T21:27Дискуссия о заработках лейблов на MonoleakPatreon, Bandcamp или донаты?
Авторы
Аудиопродакшен-студия Monoleak проводит серию «антикризисных онлайн-встреч», посвященных музыке и индустрии. Пересказываем наиболее интересные моменты дискуссии «Как выживают музыкальные лейблы в 2020-м».
СПИКЕРЫ
Сергей Сабуров
Иван Золото
Ильдар Зайнетдинов
Артем Атанесян
Петар Мартич
Григорий Драч
МОДЕРАТОРЫ
Савва Розанов
Monoleak, «Синекдоха Монток»
Федор Переверзев
Monoleak, Moa Pillar, «ПИР»
Переверзев: Как в данный момент обстоят дела у ваших лейблов?
Мартич: У нас молодой лейбл — нам всего 4–5 месяцев. Мы достаточно быстро расширились с 2–3 артистов до 12. 13-й сейчас в процессе подписания. У всех наших артистов были запланированы концерты и туры. Они отменились — это не слишком серьезный удар, так как артисты не очень большие, но все равно неприятно. Тем не менее все они сейчас над чем-то работают, записывают и издают музыку.
О том, как работает лейбл «Домашняя Работа», читайте в нашем материале
Драч: Сейчас самое время развивать медиаактивности. Мы наконец-то запустили подкаст от лейбла, который планировали сделать чуть ли не год. Так что в текущей ситуации можно найти и плюсы.
Золото: Я с 16 лет занимаюсь лейблами. Три из них уже закрылись, в том числе самый успешный — Full of Nothing, проработавший с 2010-го по 2018-й. Неделю назад я запустил четвертый и за 5 дней почти окупил первый релиз. Мне повезло: дата запуска совпала с отменой комиссий на Bandcamp.
Зайнетдинов: Очевидно, что все «живое» отменилось — выступления артистов, мероприятия, где мы выступали кураторами. Тем не менее я стараюсь найти что-то хорошее в любых обстоятельствах. Например, начал делать давно запланированные телемосты в инстаграме. Скоро пройдет тестовый YouTube-стрим с Burago. Он приедет ко мне домой. Будем вместе слушать пластинки и обсуждать их. Еще из хорошего — рост Bandcamp и стриминга в целом. Только что получил отчеты, по которым видно, что люди сидят дома и эти показатели чуть-чуть да растут.
Пообщались с дистрибьютором и решили более «рискованные» релизы (дебютантов или не самых известных артистов) перенести на осень. В общем, чуть-чуть оптимизировали процессы и сократили объемы. В то же время ищем новые пути взаимодействия с аудиторией. Думаю, плюс-минус этим должны заниматься и все остальные.
Сабуров: В общей сложности у нас отменилось более 100 мероприятий. Если бы не кризис, то прямо сейчас мы были бы в китайском туре с Pixelord. Что касается физических носителей, винил мы выпускаем редко, а кассеты легко окупить. Так что все последние релизы ушли в плюс. Хорошо идет Bandcamp. В основном поддержка там из-за рубежа. Конечно, когда-то деньги у покупателей кончатся. Но сейчас виден рост. В том числе благодаря тому, что мы уже 10 лет представлены в Bandcamp и имеем там определенный фолловинг — он держит нас на плаву.
Вебинар Pixelord о том, как сочинять электронную музыку
У стриминга в первом квартале 2020-го был рост. А с апреля пошло падение — до 40% на некоторых сервисах. На майские ситуация немного выровнялась. Но в целом, несмотря на то что второй квартал проблемный, а доходов от концертов и спецпроектов нет, мы продолжаем работать.
Есть и онлайн-концерты. Pixelord выступал на шанхайском радио, на американской виртуальной вечеринке, британском фестивале. За рубежом активно донатят — больше, чем у нас. Но на эти доходы, конечно, не проживешь.
Атанесян: Две трети дохода нашему лейблу приносит стриминг. В нем драматических спадов нет. Число платных подписчиков пока не снижается. С января по март YouTube и «Яндекс.Музыка» даже подросли — за счет бандлов, которые предлагали эти сервисы. Надеюсь, так будет и дальше. С физическими релизами проблемы: склады закрыты. 95% — это иностранный винил. Из-за курса он станет дороже, и, если у людей уменьшатся доходы, эти покупки перейдут в разряд неприоритетных. Но для нас физические релизы — это не главная статья дохода.
Моя основная работа — быть скаутом и менеджером артистов. И она не останавливается. Мы только что выпустили релиз. Еще один готовим на май-июнь. Новые артисты тоже появляются, даже как будто больше, чем раньше. Пока мы планируем работу на 2–3 месяца вперед. Далеко не загадываем. Действуем тактически.
Переверзев: А какова ситуация с онлайн-концертами?
Сабуров: Как я уже говорил, нас много смотрят. Но в основном в Китае. В Шанхае Пикселорда смотрели одновременно больше 1000 зрителей. Также за границей активно донатят. В США могут и 50 долларов кинуть. А у нас люди пока к этому не привыкли. Многие плохо относятся к донатам, считают их попрошайничеством. Хотя на этом держится весь игровой рынок. Также не всем зрителям и артистам удобна и понятна механика работы с донатами.
Та же картина и на Bandcamp, который я считаю своеобразным аналогом «Патреона» для музыкантов. Российская аудитория в своей массе пока не готова там активно поддерживать артистов. А жаль — это хороший сервис, хоть ему и не хватает социальной составляющей.
Но вообще, мне нравится формат стримов. На некоторых я как зритель с удовольствием провожу вплоть до 6 часов. Это направление нужно развивать. Во-первых, разобраться с тем, как работают геймеры — например, прийти к кому-нибудь из них в гости. Во-вторых, обратить внимание на новые онлайн-рейвы, использующие специальные движки, проходящие в виртуальных клубах. Это интересный быстро развивающийся формат. Традиционный формат с диджеем за вертушками в обычном клубе, но онлайн, менее интересен, но кому-то и он заходит.
Зайнетдинов: Bandcamp для нас тоже важен. Patreon я также запустил на днях. Но хочу отметить, что все-таки эти сервисы устроены по-разному. На «Патреоне» определенное количество людей ежемесячно перечисляет тебе фиксированную сумму. А на Bandcamp функция подписки введена еще не во всех странах. В России ее еще нет. Вообще, мне нравится принцип подписки. Это «sustainable model», когда ты работаешь для нескольких человек, которые тебя ценят. Думаю, это то, к чему всем надо стремиться.
Золото: Да, это здорово, так как обеспечивает базовый доход. Проблема Bandcamp в том, что по подписке они работают со Stripe. Это удобная и надежная платежная система, но она не подходит для музыкантов. Например, для регистрации в ней нужно доказательство, что я зарегистрирован как индивидуальный предприниматель. А в Испании, где я живу, это 21% дохода и 300 евро в месяц.
При этом по основной работе в IT мне приходилось бывать в офисе Bandcamp. Я знаю, что у них огромный штат, но за годы существования в работе сервиса почти ничего не поменялось. Я их люблю, конечно, и для меня это важная платформа. Но их дальнейшая стратегия непонятна — можно ли на них положиться?
«Патреон» же хорош тем, что позволяет посетителям страницы артиста увидеть, сколько он зарабатывает в месяц. Многие американцы смотрят на эти цифры: может ли артист купить еды и оплатить аренду жилья? Если нет, то подпишутся на него и поддержат. В аналогах — том же Boosty от Mail.ru — такого не хватает. А это важная функция.
Зайнетдинов: Вернусь к онлайн-концертам. Я уже рассказывал, что мы с Burago будем стримить. Давно хотел запустить такой формат — полгода-год назад это планировал. А только сейчас дошли руки. Это из желания превратилось в необходимость. Смотрите: ко мне и так приходят люди, с которыми мы сидим и обсуждаем какую-то музыку. Так почему бы это не снять?
Я стараюсь обрасти регулярными практиками. За два года вышло 27 выпусков моей передачи на радио NTS. Готовясь к передачам, я раз в месяц должен сделать над собой усилие — проанализировать творчество артиста, подготовить интро. В процессе я развиваю какие-то навыки — например, речи, публичных выступлений. Я бы хотел обрасти и другими такими цифровыми потоками, не зависящими от внешних обстоятельств.
Переверзев: Мне самому нравятся онлайн-концерты и стримы музыкантов. Но в первую очередь те, которые не пытаются прикинуться нормальными выступлениями. Например, «кедр у плиты» или отлетевший лайв Даши Ушко из ванной.
Мартич: У нас с «Пасошем» было два спонсорских выступления. Такой формат меня устраивает. А просить у слушателей делать донаты или покупать билеты мне некомфортно. Потому что для меня онлайн-концерты не дотягивают по уровню эмоций до традиционных живых выступлений. По крайней мере, для нашей музыки это справедливо.
Когда мы проводили концерт Даши Ушко, еще можно было собираться по 50 человек. Но мы решили, что правильнее будет остаться дома. Другой интересный кейс — группа «Сияние». Их стрим проходил в доме, где есть все условия для записи и репетиций и балкон, выходящий на Финский залив. И они прямо на балконе стримили.
Драч: Самые интересные онлайн-концерты — это что-то либо необычное, либо очень камерное. Другая возможность — выступления в Fortnite и Minecraft. Для тех, кто привык играть в эти игры, жить в этих виртуальных реальностях, такой опыт — это как сходить на реальный концерт.
Мартич: А вот спонсорские концерты были для меня не самым эмоциональным опытом. Когда не видно публики и тебя снимают 10 камер, иногда сложно «выжимать» из себя эмоции, особенно между песнями.
Варвара Краминова из «Хадн Дадн» — о том, как дать два онлайн-концерта за день
Драч: Зато когда разрешат офлайн-концерты, сначала маленькие — по 30, потом по 50–80 человек, сразу начнется бум. Будут проходить по 10 интересных выступлений за вечер.
Переверзев: Прямо сейчас: цифра или физика? И почему?
Зайнетдинов: Нам важно выпускать музыку на виниле. Мы традиционалисты. Мне нравится думать про каждый релиз как про 300–500 пластинок, раскиданных по миру, которые живут своей жизнью и, может быть, нас переживут. Пластинка — это как арт-объект, как картина. А денежный выхлоп от стриминга, конечно, больше. Чтобы окупить винил, его нужно очень много продавать. Наши цифры — 200–500 копий при хорошем мастеринге, обложке и так далее — это плюс-минус выход в ноль. Окупаем эти траты за счет цифры. Если посмотреть на общую перспективу, то этот сегмент тихо растет. Есть и кумулятивный эффект: один релиз продвигает другой.
Кто и зачем выпускает в России музыку на виниле
У нас планировался ударный год, но количество релизов мы сократили вдвое. По физике — конечно, страдаем. Все виниловые магазины в Европе закрыты. А для нас это важный сегмент продаж. Большинство из них продают и онлайн, но многим покупателям важно прийти, посмотреть на пластинку, потрогать ее, послушать.
Так или иначе, все мы неумолимо маршируем в экономический кризис. У людей будет меньше денег на физические носители. Поэтому, конечно, надо развивать свои цифровые каналы.
Стас Шарифуллин, лейбл Klammklang, из чата: Немного риторический вопрос для лейблов и артистов, которые работают с брендами, особенно алкогольными. В чем польза такого сотрудничества, кроме совсем небольших заработков? Возможна ли альтернатива?
Драч: А почему небольших?
Мартич: Они пропорциональны артисту. Больше всего денег у алкогольных брендов. Лучшая альтернатива им — наверное, спортивные.
Золото: Я ничего плохого в таком сотрудничестве не вижу. Я пью. Почти все мои друзья и знакомые тоже пьют. Как ни крути, алкоголь — это часть музыкальной культуры.
Мартич: У нас люди не привыкли к продакт-плейсменту. А в нем нет ничего плохого, если все сделано со вкусом.
Шарифуллин: Перефразирую: есть опыт огромных европейских фестивалей и клубов, которые принципиально отказываются от сотрудничества с сомнительными брендами. Вопрос экологии сцены и сознательности, в целом. Может ли это быть в России, как вы считаете?
Зайнетдинов: Я негативно отношусь к брендам, которые за маленькие деньги эксплуатируют артистов в больших масштабах. Но если бренды помогают реализовать задумки, я готов с ними работать.
Атанесян: У нас есть специальный отдел, который занимается работой с брендами. Сейчас все спонсорство отвалилось — и фестивали, и концерты. Но на прибыли это драматично не сказывается. Что касается сомнительных брендов, таковыми для меня являются ставки на спорт. К алкогольному спонсорству я отношусь нормально, но только при работе на аудиторию 18+. Мне кажется, взаимодействие с близкими по духу брендами, даже алкогольными — это, наоборот, сейчас спасение для многих музыкантов.
Золото: Стас поднял важную тему — sustainability. Нам всем необходимо думать о том, как выжить и продолжать заниматься своим делом так долго, как возможно. Например, я планирую заниматься музыкой до 75–80 лет. И стараюсь сделать все, чтобы это было реально. Это получается благодаря тому, что музыка и зарабатывание денег для меня — два разных процесса. Полдня я работаю и зарабатываю, а полдня посвящаю музыке. Это позволяет мне напечатать тысячу кассет какого-нибудь пердежа в трубу, не переживая об их коммерческом успехе.
Взаимодействие с брендами у меня ни разу не было на сто процентов удачным. Как правило, они хотят получить с артиста максимум, мало что давая взамен. Зато моя жизнь организована так, что я и без них делаю что хочу — пусть и в меньшем масштабе. Я не говорю, что мой пример образцовый, но думаю, музыкантам в целом имеет смысл стремиться к такому подходу.
Переверзев: Ваня, расскажи про свое антикризисное ноу-хау с печатью кассет.
Золото: Я на прежних лейблах много раз обжигался с оценками продаж: сколько копий печатать, какая музыка продастся, какая нет. На Full of Nothing мы уже работали с великой компанией Southern, которой я полностью доверяю. Несмотря на их ориентацию на андеграунд, это все равно бизнес. И там были все те же разговоры: кто продастся, кто нет. А мне это глубоко безразлично. Зато я разбираюсь в музыке и при выборе релизов опираюсь только на собственный вкус. Поэтому сейчас я просто купил себе кассетный дубликатор за 9000 рублей на «Авито» и целый шкаф кассет разной длины. А обложки печатаю в Бельгии. Это быстрее, чем в Барселоне. К тому же в Бельгии дешевая почта: пересылка 600 обложек обошлась в 11 евро. Обложки я печатаю по 150 штук — это недорого. А кассеты штучно. Если пришел заказ на две штуки, то две и печатаю.
Как петербургский лейбл «Maschina Records» выпускает музыку на бобинах
Сабуров: Я до 2017 года делал то же самое — записывал кассеты дома. Где-то около 1000 кассет за все время напечатал. У меня даже дубликатора тогда не было. Мне нравился такой DIY-подход. Штучное производство позволяло всегда быть в плюсе. А сейчас мы работаем с питерцами Go Tape.
Розанов: Можете дать какие-нибудь советы, как правильно оформлять письмо для лейбла?
Сабуров: У нас уже сложился ростер, и к нам сложно попасть. Но совет простой: не надо присылать гигантские пресс-релизы. Пресс-шоты мне тоже не нужны. Я некоторых из наших артистов даже никогда не видел и не знаю, как они выглядят. Просто напишите: я такой-то, послушайте мою музыку.
Драч: Главное — удобный формат, чтобы сразу зайти и послушать музыку. Ссылка на соцсети — как артист пишет, да даже во что одевается. Если где-то выступал — ссылки на лайв.
Мартич: Изначально мы не хотели набирать артистов со стороны. Делали лейбл для себя и друзей. Но опубликовали почту, и нас сразу завалили письмами. В итоге благодаря этому мы нашли интересных артистов. Присылают в основном лютую ***ню. Многое просто не подходит по звуку и формату, хоть и крутое.
Производители кассет Go Tape считают, что кризис для них закончится осенью
Драч: Меня не покидает навязчивая мысль сделать второй лейбл, чтобы выпускать это на нем.
Мартич: Главное — не заваливайте личку в инстаграме и «ВК». Присланное туда мы не слушаем. Пишите на специально созданную почту.
Атанесян: Демки приходят через сайт, скаутов и напрямую через директора. В итоге все попадает к нам в отдел, а мы фильтруем артистов. Вот важные, на мой взгляд, пункты, о которых стоит помнить при отсылке демок. 1) Самое главное — закрытая ссылка на новый, еще не выпущенный релиз. 2) Краткое описание. Без формальностей и длинных пресс-релизов. 3) Ссылка на соцсети. Мы берем и больших артистов, и молодых с парой-тройкой сотен подписчиков. Главное — понимать, умеет ли артист работать в соцсетях. 4) Как артист планирует продвигать релиз? Через тикток? Клипы? Как-то еще? Если мыслей на этот счет нет, то мы можем помочь. Но намного лучше, когда у артиста есть собственное видение. 5) Наконец, важно понимать, чего вы ждете от лейбла. Аванс? Просто хотите выпуститься? Это надо оговорить в самом начале. Если вся перечисленная информация собрана сразу, нам будет намного проще принять правильное решение. Но, так или иначе, я стараюсь отвечать всем.
Как артисту продвигать себя в TikTok
Зайнетдинов: Мы еле успеваем выпускать то, что у нас есть. Основной ростер у нас сформирован. Должное внимание даже тем, кто с нами уже работает, не успеваем уделять. Но все равно поиск идет. Скажу честно: чаще я сам нахожу людей. Но если уж говорить про письма, которые я все-таки читаю, то они должны быть персональными. Почему именно наш лейбл. Еще люблю, когда есть история.
Переверзев: Я тоже стараюсь отвечать всегда. Неважно, сразу или с большим запозданием. Согласен, что истории важны: мне запомнилось письмо из колонии-поселения.
Зайнетдинов: Мне тоже такие приходили. Еще вспоминается фотка какого-то невероятного железа в странной комнате. Не то чтобы я апологет железа, но она меня заинтересовала — не нажать на плей я не мог.
Золото: Мне приходили письма как от серийных убийц — буквы, вырезанные из газет, наклеенные на бумагу и отсканированные. Причем там были обращения ко мне в духе «Ну что, Ваня?» и какая-нибудь мистическая фраза.
Зайнетдинов: Еще мне понравился формат видео в телеграме, где человек, направив на себя камеру, рассуждает, почему именно эта его композиция подходит нашему лейблу.
Атанесян: И не стесняйтесь напоминать, если вам не ответили. Три раза напомнить не стыдно.
Розанов: А в четвертый уже стыдно.
Вопрос из чата: Можно резюме? Так как выживают лейблы?
Драч: Музыку для вечеринок меньше стали слушать…
Зайнетдинов: Это тенденция последних пяти лет. Сейчас мы находимся в ее апогее. Когда все сидят дома, танцевальные диджей-сеты смотрятся особенно бессмысленно.
Драч: Сейчас мы выпускаем сборник композиций наших артистов, записанных дома за последние две недели. Из-за непривычных условий записи звучание некоторых групп радикально меняется.
Атанесян: Вы говорите, меньше слушают музыку для вечеринок… У меня в Apple Music самый популярный релиз — это «Смешарики». Рекомендую всем подумать в эту сторону.